Якби 23 травня 1986 ми не загасили пожежу, міг вибухнути і третій енергоблок, - ліквідатори аварії на ЧАЕС

Володимир Петренко: Я работал в Управлении пожарной охраны МВД Украины, был старшим инспектором в отделе государственного пожарного надзора. На место аварии меня направили не в первый день ликвидации, я был на станции в августе-сентябре 1986 года, 2,5 месяца. Обычно, смены менялись через 15-20 дней, но так сложились обстоятельства, что я все время должен был быть там.

Вызвали по тревоге в 3 часа ночи в наше управление, которое тогда находилось на Круглоуниверситетской 20/1. По приходу, служба гражданской обороны обьявила, что на ЧАЭС произошла авария и мы будем участниками ликвидации. Главным штабом действия руководил генерал Филипп Николаевич Десятников. Мне поручили заниматься вопросами пожарной профилактики.

Силы ликвидации были направлены по высшему номеру вызова на пожар – №3. С начала возникновения пожара на самой станции была 2-я пожарная часть, которая охраняла станцию, и 6-я пожарная станция, которая охраняла Припять.

Я выполнял задачи не только по организации профилактической работы, но и по организации тушения пожаров в составе главного штаба МВД СССР, под руководством Щербины. Располагались мы в общежитии на территории города Чернобыль, личный состав, который дежурил в это время, был в пожарной части. Также занимались строительством дополнительных помещений, чтобы разместить там технику для тушения пожара.

Валентина Троян: Что вас больше всего зацепило, когда вы уже прибыли туда?

Володимир Петренко: В это время уже были организованы сводные отряды – отряды пожарной охраны, приглашенные с разных областей Украины. Каждый отряд работал по графику. Лично я работал с одесским. Командиром там был подполковник Савицкий. Все были разбиты на разные группы: профилактическая следила за тем,  чтобы нормально проводили сварочные работы на станции; друга группа была в режиме ожидания: если вдруг возникнет пожар, то она должна первой туда прибыть; была еще нормативно-техническая группа. Я был прикреплен именно к ней.

Каркас саркофага к тому времени уже построили.

 Местами было и по 1000 Р. Отправляли группами по 5 человек и на 5-10 минут

Московский институт разработал специальное покрытие составом ТДИ: 30-40 метровая лента из мешков наполнялась этим составом, через какое-то время этот состав раздувался и набирал колбасоподобной формы, специальными средствами этой «колбасой» сделали  покрытие. Этот состав был несгораемым.

30 октября 1986 года прозвучал сигнал тревоги, и отряд, которому до конца смены оставалось 10 часов, выехал на пожар. Горел строительно-монтажный склад. В составе этого караула был и я. На тушение выходили группами по 5 человек. На том складе со всем прочим были и горюче-смазочные материалы, которые могли взорваться в любую секунду. Когда приступили к работе и дали команду подать воду, то в магистрале атомной станции воды не оказалось. Организовали перекачку воды из Припяти. В течении 6 часов пожар ликвидировали. Все это происходило за 600 м от 4-го реактора. По завершению ликвидации всем участникам вручили грамоты за успешное выполнение работы. Потом указом Президиума Верховного Совета Украинской ССР меня наградили Медалью «За отвагу на пожаре».

Валентина Троян: Расскажите, где были вы 26 апреля 1986 года, где работали, какую должность занимали?

Микола Грикун: Я был заместителем начальника отряда пожарной охраны Московского района города Киева. Туда входило три военизированных части: 8-я, 17-я и 26-я, и две ППЧ. С 8-й части выехало два отделения, фактически в первый день в ликвидации личный состав 8-й части участия не принимал, они стояли в резерве.

На самой станции я был с 19 по 24 мая. Поступило распоряжение на выделение двух отделений во главе со мной персонально. Хотя обычно фамилий не называли. Почти все, кто поехал, были добровольцами. Это были отделения с 17-й и 26-й частей. Перед этим в 26-й части 27 человек написали рапорты «прошу отправить добровольцем на ликвидацию аварии на ЧАЭС».

Службу тогда возглавлял подполковник Владимир Максимчук. Людей на карауле тогда меняли через сутки. Начальником штаба был подполковник Ткаченко (Ровно), замначальником по технике – подполковник Ткачев (Харьков), замначальником по тылу подполковник – Король (Полтава) и я с Киева.

Первый раз я попал на станцию 20 мая. По возвращению, как только прибыл в общежитие, не успел еще лечь, забежал дневальный и сказал, что на 3 и 4 блоках горят кабельные панели. Когда я прибыл в отделения штаба, то к тому моменту дежурный караул уже выехал, с ними выехал и подполковник Максимчук. Нам поручили формировать резерв из личсостава и был предан нам отряд, мобилизованных с гражданки.

Подполковник Максимчук оценил радиационную обстановку, наши счетчики зашкаливали. Местами было и по 1000 Р. Он отдал команду вывесты личный состав. Основный огонь к тому времени уже сбили, но в тоннелях 4-го блока, местами еще горели кабеля и оборудования. Отправлять людей туда было не что иное, как отправлять их  на смерть.

Максимчук принял решение отправлять группами по 5 человек и на 5-10 минут

Личный состав заезжал туда на бронетранспортерах. А мы из 4 реактора выходили пешком

Сбить пламя не удавалось. Я решил тоже ехать на станцию.

По прибытию, предложил Максимчуку заправить одну цистерну пенообразователем и организовать объемное тушение. Он сказал, что идея хорошая, но не хватит пенообразователя. В это время подбежал кто-то их бойцов и сказал, что пятерки заканчиваются и скоро не будет кого посылать. Максимчук принял решение собрать все руководство и идти самим. Сказал, что не уйдем пока не ликвидируем пожар. Уже начали собираться и в этот момент на помощь прибыла колонна из Киева. У них был пенообразователь. До этого я никогда не работал с этой схемой. Со мной добровольцами пошли Николай Гребенюк и Саша Товстенко. Мы ликвидировали тот пожар. Но были некоторые задержки и мы не могли из реактора вернуться тем БТРом, который наш ждал, но не дождался и уехал. Поэтому из 4 реактора мы выходили пешком.

Весь личный состав после этого вывели  из зоны ЧАЭС и госпитализировали в Киеве.

Официальных распоряжений о том, чтобы держать все в секрете, никто не отдавал. Но не было принято об этом говорить, в том числе и о этом пожаре. А этот пожар грозил взрывом 3-го блока.

Володимир Петренко: Горбачов обьявил об этой аварии только 14 мая. После этого в Госбанке СССР выставили счет №904 «на оказания материальной помощи», чтобы люди перечисляли деньги и эти деньги будут использовать на ликвидацию аварии. На следующий день, по дороге на работу, я зашел в кассу.

Завхоз сказал, что в помощь чернобыльцам целым управлением они собрали 125 рублей

Доложил об этом начальнику управления, он одобрил, похвалил, сказал пойти в партком и доложить об этом. В это время в партком зашел начальник хозяйственной службы и сказал, что в помощь чернобыльцам целым управлением они собрали 125 рублей. О чем это говорит? Естественно, в самом начале правительство не знало, как объявить это народу. Поэтому 1 мая все выходили на парады, а 3 мая в Киеве прошла Велогонка мира.