Маріуполь: як живе прифронтова єврейська громада?

Про життя єврейської общини Маріуполя, що є найближчою до лінії фронту, а також про життя переселенців з общин Донецька та Луганська говоримо з головним рабином Маріуполя — Менахемом Менделом Коеном. Починаємо нашу розмову з його спогадів про те, як 12 років тому він вперше приїхав до міста та почав свою роботу.

Менахем Мендел Коен: Работали здесь очень много организаций, в основном по изучению иврита, которые помогают евреям жить там, дают лекарства, кормят и т.д. Но духовной работы было очень мало. Не было ни школы, ни садика. Работа с молодежью была не религиозной. Были другие направления, но религиозной не было вообще.

Ірина Славінська: То есть, больше касалось истории, культуры, да?

Менахем Мендел Коен: Евреи всегда любят собраться вместе. Только дай повод – они придут. Но с религиозной точки зрения не было ничего. Сюда приезжали мальчики два раза в год, на Новый год и на Песах, чтобы собрать людей. Мариуполь – это очень большой город. Когда я приехал, уже было 34 города Украины, где был постоянный раввин. Но не в Мариуполе, несмотря на то, что он девятый город по количеству населения в Украине.

Ірина Славінська: Он входит в десятку крупных городов Украины.

Менахем Мендел Коен: Очень крупный город, портовой город – не было здесь постоянного раввина. Я не знаю, почему. Так Всевышний хотел, наверное, это была наша миссия. Мы здесь 12 лет. Мы начали, было очень много работы. Нужно было вначале организовать, собрать людей, потому что найти молодых евреев сложнее, чем пожилых. Пожилые пайки получают. А найти молодых евреев было очень тяжело. Мы ходили по домам, объясняли. И так мы собрали первую группу, 28 человек.

Ірина Славінська: Как вы знакомились, расскажите об этом? Эта история о том, как вы ходили по домам, искали молодежь, с которой работать? Как это происходило? Сложно ли было общаться и заставить себе доверять? Это ведь также история о доверии, не только о религии.

Менахем Мендел Коен: Мы просто попросили дедушек и бабушек заполнить анкеты. И каждого человека, которого мы находили, просили: «Дайте телефон кого вы еще знаете». И так мы начали дальше идти. Люди, конечно, помнят, что было страшно, что тяжело было найти работу или ехать куда-то, если в паспорте написано, что еврей. Рассказывают мне хорошие специалисты, что всегда брали других, а ему не давали, потому что он еврей. И они всегда с уважением относились к общине, но есть страх, чтобы каким-то образом это не помешало в жизни. Я после 12 лет работы здесь знаю, что до сих пор есть много тех, кто до сих пор не ходит по той или иной причине. Вот так было вначале. Личное или иное знакомство – это самый лучший способ, потому что в конце концов люди идут к человеку, а не к месту.

Ірина Славінська: Далі я запитую в Мендела Коена, головного рабина Маріуполя, як змінилася громада за 12 років, поки він тут живе та працює. Окремо говоримо про те, як на життя громади вплинула війна.

Менахем Мендел Коен: Очень сильно сплоченная община. На праздники ходят сотни людей. У нас постоянно есть утренние молитвы, постоянно есть уроки, разные кружки. Есть для мужчин, для женщин, для молодежи, для маленьких детей. Есть очень много благотворительных проектов, которые мы делаем. Планы, которые мы намечали, почти все, слава Богу, я смог выполнить.

Единственное, что очень отличается – это то, что, когда я приехал, может быть, мы недооценили – то были очень веселые годы в Мариуполе, люди очень уверенно здесь ходили, они достаточно хорошо зарабатывали. Здесь, я помню, невозможно было купить квартиру и снять что-то – все было очень дорого, во всех строительных магазинах были большие очереди, хороших строителей нельзя было… Мы хотели ремонтировать синагогу – очень тяжело было найти кого-то. Была большая надежда и перспективы, которые постепенно ухудшались. И в последние годы, я надеюсь, мы дошли до края, отсюда пойдет только подъем. Люди очень плохо живут, очень мало зарабатывают. Плюс влияет то, что мы находимся на фронте.

Ірина Славінська: Давайте об этом подробнее поговорим. Фронт очень близко. Мариуполь, наверное, самый большой прифронтовой город, если брать территорию, подконтрольную Украине. Как начало войны и вообще начало всех событий повлияли на жизнь общины? Близость войны – что она принесла?

Менахем Мендел Коен: Мудрецы нас учат, что там, где человек живет, неважно, в какой стране, молись о благополучии властей. Не будет власти – люди бы живьем съели друг друга. Поэтому мы очень рады, что мы остались, слава Богу, в Украине, мы очень рады, что здесь не было анархии, нет анархии. Можно сказать, что и жители города, и власть делают все, чтобы жизнь шла своим чередом. Просто идешь по городу и не стреляют в это время, транспорт ходит, магазины работают, в магазинах есть продукты, школы работают, видно много молодежи по городу. И это очень хорошо, я считаю, что это не очень легко.

Я как израильтянин это знаю. Я родился в Израиле, наша страна тоже… тут постоянно происходят террористические акты – мы знаем, что у человека в голове мысли о том, как прокормить семью, как пережить день, как оплачивать все вопросы. Поэтому даже люди, которые живут во фронтовом городе, привыкают. Оно у них становится второстепенным, потому что первостепенно – как пережить. Я уже скажу, что в последние года не как пережить, а как выжить, потому что ситуация здесь стала очень сложная.

Я был тут с семьей и в 2014 году, и в 2015 году. За несколько дней до 9 мая мы должны были уехать на 2 недели с семьей. Но я все это видел, все демонстрации, как шины сжигают. Было время, когда не совсем была власть в городе. не было понятно, что к чему идет, я это очень хорошо помню. Я шел из синагоги по субботним праздникам пешком, я видел, как все это пришло. В месте, где мы сейчас находимся, в синагоге, прямо на улице был блокпост сепаратистов, они ходили здесь вооруженными. Они не трогали нас, но было очень неприятно… Я называю это «солдат без папы». Перед кем он отчитывается? Непонятно. Вот он ходит с оружием, а родители отправляют сюда маленьких детей. Это было страшно, очень страшно.

На город это очень сильно повлияло, этот период. Многие люди уезжали, те, которые устроились, там и остались, те, которые не устроились, вернулись, потому что закончились у них все резервы. В самом городе в последнее время нету никаких событий, есть только на окраине. Но бывают дни и недели, когда слышно целыми днями взрывы. Бывает, что идет служба, и окна дрожат. Мы знаем семьи, которые живут в тех точках, где стреляют или отвечают, они бегут в подвал с маленькими детьми в любое время суток. Очень страшно. Дети не спят, и они нуждаются в психологической помощи.

Ірина Славінська: Говорячи про те, як змінилася єврейська громада Маріуполя після початку війни, окремо згадуємо про життя переселенців із інших міст із великими єврейськими общинами. Як живеться переселенцям у Маріуполі? Відповідає Мендел Коен, головний рабин Маріуполя.

Менахем Мендел Коен: В Донецке была очень большая община, и у нас была тоже хорошая серьезная община. Есть, конечно, ходят к нам евреи из других городов, которые решили временно остаться в Мариуполе или уже устроились тут.

Ірина Славінська: Как вы их принимаете? Есть ли помощь со стороны мариупольской общины к новоприбывшим переселенцам, которые к нам переселяются?

Менахем Мендел Коен: Мы помогали вначале, когда только приехали: снять квартиры, пайки, одежда, медикаменты, кормили здесь, когда это все было вначале, первый год. Потом уже люди более-менее устроились. Когда еврей приезжает в другой город, он сразу заходит, как к себе домой домой, в синагогу. Эта синагога его — точно так же, как и местных евреев. С радостью они ходят сюда, и они участвуют в праздниках вместе с нами.

Ірина Славінська: І, звичайно ж, окрім взаємодії громад місцевих євреїв і переселенців із сусідніх міст і общин, переходимо до теми життя єврейської громади в Маріуполі, де здавна співіснувало чимало національних і релігійних ідентичностей.

Менахем Мендел Коен: Нам как евреям всегда хорошо жить там, где есть много национальностей. Мы так не сильно отличаемся. Есть очень много анекдотов по этому поводу. И греки, например, сами рассказывают – они нам, а мы им, мы все знаем это. В общем, в городе Мариуполь нету яркого антисемитизма. Я тут живу 12 лет, я хожу на улице, люди здороваются, и нам хорошо. Я не считаю… Конечно, всегда надо быть осторожным, но из-за того, что здесь очень много национальностей, это очень толерантный город.

Ірина Славінська: А вы между собой сотрудничаете? Община греков, например, с еврейской общиной.

Менахем Мендел Коен: Были у нас моменты, что мы были друг у друга, встречались на разные праздники. Вчера была здесь немецкая община, молодежь свою сюда прислали. они заявили желание быть у нас на праздник Пурим. Есть дружба между всеми общинами. Ее надо постоянно поддерживать, идти, проведывать, рассказывать. Это не всегда получается. Но в этом плане здесь очень хорошо.

Ірина Славінська: Наша розмова продовжується темою історії життя євреїв Маріуполя.

Менахем Мендел Коен: История евреев тут длинная. Можете зайти в краееведческий музей, тут по соседству, в нем расскажут, чем мы занимались, сколько нас было много лет назад. Евреи тут живут уже очень давно. У нас есть кладбище, здесь могилы, не знаю, 150-летней давности… Много нас было. Занимались они всевозможными профессиями. Я знаком больше с историей последних столетий.

16 000 евреев расстреляны были и похоронены в братской могиле, на агробазе в 10 км отсюда. Вместе с ними там лежит еще много не евреев: католики, работники завода Ильича, ромы, больные люди – 70 000 человек в очень длинном рову длинной в 11 километров.

Ірина Славінська: В Киеве тоже есть такое место, Бабий Яр, где расстреливали очень много евреев и не только евреев. Это общеукраинская история.

Менахем Мендел Коен: Общеукраинская история, да, но отличие в том, что евреев расстреляли в другой день, и их расстреляли просто за то, что они евреи, а не за то, что занимались той или иной деятельностью. Я очень хотел там, на агробазе, кроме памятника, сам ров как-то обозначить, с начала до конца. Это огромный ров, 11 километров. Я думаю, что и других это может заинтересовать, потому что это не еврейский проект. Там, по сути, сейчас проходит дорога. Часть занимают поля, часть дома. Я не хочу ничего сносить, но хотелось бы просто какие-то знаки поставить, обозначить, что на этом месте, на этой земле, есть столько людей, когда это было, можно написать немножко объяснений. Хотелось бы, чтобы другие организации написали о своих, которые там похоронены. Место, где человек обитает – это его дом, это дом для души.

Ірина Славінська: Чи є місця пам’яті про історію євреїв Маріуполя у місті? Чи всі вони видимі? Чи деякі з них потребують додаткового маркування?

Менахем Мендел Коен: Есть древнее еврейское кладбище, есть агробаза, есть старая синагога. Есть еще здания, которые существуют, где раньше были синагоги. Есть 4 такие здания. Мы написали об этом на нашем сайте, где мы рассказываем об этом любому человеку, который к нам ходит. И это известно. В принципе, жители города знают об этом.

Как и по всей Европе, в Мариуполе общины были намного больше, а их расстреляли. В каждом городе Украины, в каждом селе Украины очень много таких братских могил. Есть места, где вообще нет памятников, где никто не знает, что это такое. Очень тяжело это организовать и потом содержать. Я представляю, что этот ров в 11 километров – это огромный проект, и таких есть очень много. Так, чтобы никогда люди не забыли об этом, всегда туда ездили, и родственники со всех концов света, всех религий.

В Мариуполе считают, что это место, где молитва принимается, ведь там убили ни в чем не повинных людей. Они идут, просят что-то. Ну, это такой довольно большой проект, может быть, изначально надо было делать это как государственный проект, тогда. Сейчас уже это история, там что-то построили, потом разрушили, что-то уже на этом месте есть, или поля, или дома. Нужно хотя бы рассказать об этом, чтобы были какие-то вывески. Уже стоит там много лет менора, красивае менора, и весь город знает, что там было, что это место массового расстрела.

Ірина Славінська: Далі, на продовження теми історії євреїв у регіоні, говоримо про те, наскільки видимою є історія саме єврейської громади. Наскільки помітив мій співрозмовник тенденції перетворити пам’ять про події Другої світової на пам’ять про суто укрансько-українські події, без відтінків інших національних історій?

Менахем Мендел Коен: Мариуполь очень далеко от этого настроения. Здесь оно не могло быть и, я думаю, что и не может быть.

Ірина Славінська: Потому что много национальностей?

Менахем Мендел Коен: Потому что очень много национальностей. И все национальности собираются в общины, они отмечают свои праздники, они очень приветствуют передачу традиции молодому поколению. И все здесь жили, всегда здесь жили, никогда здесь не было одной национальности. Никогда не был только русский, или украинский, или греческий, или еврейский город. Всегда все здесь жили, и это очень хорошо.

Ірина Славінська: Як приклад роботи з національною пам’яттю етнічних і релігійних меншин, пригадуємо роботу у місті Львів, де Центр міської історії опікується відродженням місць пам’яті, як-то позначення розташування зруйнованої синагоги.

Менахем Мендел Коен: Я был во Львове два года назад, мне очень понравилось, это вообще настолько другое, настолько отличается от востока Украины. Львов очень туристический город, и, кроме того, там община была гораздо больше, чем мариупольская еврейская община.

Ірина Славінська: Львов также древний и многонациональный город – там было много общин.

Менахем Мендел Коен: Они очень правильно делают, что вспоминают это. Туда идет очень большой туризм, и из Израиля едет много людей, и из разных стран, евреи, которые хотят видеть, как это было.

Ірина Славінська: Чи можлива на цьому грунті взаємодія між громадами різних міст?

Менахем Мендел Коен: Ну, каждая община работает по местности, со своими местными прихожанами. Цель раввина – приближать местных евреев к своей традиции и знаниям, создать в городах, где это все уже забыто и уничтожено, создать еврейское бытие, поэтому мы общаемся, мы даже иногда встречаемся. Но каждая община работает самостоятельно.

Ірина Славінська: А религиозный компонент в этой работе, в возвращении истории, памяти об истории, очень важен? Насколько в общине Мариуполя есть место для светских практик, например, для евреев, которые не практикуют религию?

Менахем Мендел Коен: Я думаю, что большинство украинских евреев могут себя называть традициональными. Они приходят, они чтут своих родителей, своих предков. Они гордятся тем, что они евреи. И они интересуются своей традицией. Потому нельзя сказать, что да, у нас религиозное направление, но большинство прихожан, они абсолютно не религиозны. И мы работаем вместе.

Ірина Славінська: Після розмови про історію та взаємодію громад — міняємо тему, виходимо на більш особистісну інтонацію. Отже, я запитала рабина, як він і його родина пережили перетворення Маріуполя на прифронтове місто, а громади — на прифронтову громаду, що приймає переселенців і чує за вікнами шум обстрілів.

Менахем Мендел Коен: У меня трое детей, я с женой. Было время, что нас не было тут, мы жили в другом городе, в Днепре, а сюда приезжали. Потом решили, что это просто невозможно – издалека работать с общиной. Община – это когда каждый должен быть на месте. Люди хотят видеть нас на месте каждый день. Поэтому мы вернулись насовсем, с тремя детьми, самый маленький ребенок, ему 3 месяца, и вернулись сюда.

В первые дни, это продолжалось две недели, постоянно были взрывы. Это было очень страшно. Каждый день утром и вечером я задавал сам себе вопрос, правильно я делаю, что я тут, или нет. Но моя работа для меня очень дорога. Я знаю, что мы даем ответ многим людям, что некому делать работу, которую мы начали, и поэтому мы вернулись сюда.

Я лично имею очень большое удовольствие, когда люди приходят, идет хороший урок, мы смогли чем-то помочь, материально, создать какой-то мост. Всегда после какого-то праздника, когда люди собрались вместе, они имеют от этого большое удовольствие. Конечно, сейчас нужны двойные силы, потому что трудности, которые были до этого, и то, что сейчас, они намного сложнее.

Вообще, на всем, что в Мариуполе, в прифронтовых городах, висит огромный знак вопроса. Никто не может предсказать будущее, и я думаю, что каждый человек, который живет в Мариуполе, строит бизнес или дом, отправляет ребенка в школу, молится, что даст Бог, чтобы все здесь было хорошо, чтобы бизнес принес доход, чтобы трудная работа или строительство дома не прошло напрасно. Я не могу предсказать будущее, если мне задают вопросы, часто ли я вижу будущее. Я вижу, что люди ходят, и, слава Богу, есть, с кем работать. Что будет потом, я на это стараюсь себе не отвечать и не думать.

Если раньше мы строили планы на 10, на 20 лет вперед, сейчас стараюсь думать только в пределах полугода. Пока получается. Я думаю, что все без исключения, хоть еврей, грек, поляк, азербайджанец – мы все под одним небом, и перед нами одни и те же вопросы. Мы благодарны Всевышнему за то, что, в отличие от Донецка, Луганска, мы здесь, на территории, которую весь мир признает, и надо время, чтобы это переждать.

Я думаю, что, как все войны, они начинаются, а потом заканчиваются. Или интерес пропадает, или деньги заканчиваются, или обе причины. Ну, и мир вернется в этот замечательный город, очень красивый, на берегу моря, очень зеленый, очень дружный. И мы продолжим свою работу под мирный небом.

Ірина Славінська: “Весь час у наших серцях живуть непрошені гості”, – говорить рабин Коен про війну та її вплив на щоденне життя. Які зміни в житті синагоги відбулися з весни 2014 року?

Менахем Мендел Коен: Все время в наших сердцах пребывают незваные гости – это переживания, что будет: со стороны людей, со стороны власти, со стороны военнослужащих. Я никогда не видел и не чувствовал, что кто-то ущемляет или кто-то мешает народу. Они очень рады, что мы тут. Они поддерживают это. Даже соседи говорят: «Мы видим, что твоя машина на улице, мы рады, что евреи с нами, что вы продолжаете свою работу».

Я, конечно, переживаю, что сюда переехало много людей, и многие сейчас живут хуже. Мы усилили безопасность: у нас постоянно есть охрана везде и кнопка вызова – то, что раньше не надо было, и я не переживал за это. Наоборот, милиция постоянно ездит, постоянные патрули… Чувствуется, что сейчас еще сильней соблюдается закон и порядок в городе.