Петр – старший лейтенант 15-го батальона территориальной обороны. Он вместе со своими солдатами год просидели в лесу на задании, защищая тыл. Скоро у бойцов демобилизация, но некоторые хотят перейти на контракт. О чести службы и моральных трудностях лейтенант рассказал корреспонденту Громадського радио Дмитрию Пальченко.
«Жили в Крыму, в Севастополе, когда все началось, переехали в апреле 2014 года. Тогда сказали: если хочешь оставаться, принимай гражданство, если нет – будем что-то думать. Это было на работе. Подошли заказчики, сказали, что скорее всего надо будет работать под россиянами.
– А до этого фирма была украинская?
До этого мы сами формировали свою украинскую фирму, она только в периоде развития была. И уже на мире ее формирования, уже заказы пошли, нам сказали, чтоб мы работали с россиянами, и только тогда нам дадут право работать, может. Я решил уехать и смотреть на это все со стороны, быть на неньке-Украине.
– То есть, вы приняли решение, что не будете принимать гражданство?
Ну не мы, а я. Там половина остались, мы так созваниваемся, то им там не очень весело.
– А они приняли гражданство?
Я не скажу сейчас, потому что этот вопрос уже не поднимается, они, может, уже и не хотят уехать. А я приехал сюда на родину, когда все это только начиналось, и сразу получил повестку в армию. Это было 22 апреля.
– Куда вас направили, в какой город?
Нас направили в Луганскую область. С 12 июня по 12 февраля были там, потом нас передислоцировали в Константиновку.
– Какие задачи вы выполняли? В какой батальон попали?
У нас был 15-й батальон территориальной обороны, прикрывали границу Луганска, север Луганска.
– Там были какие-то провокации?
Были, но не массовые. В Меловом раз обстреляли, выбежала какая-то кучка придурков с гранатометами: пальнули и убежали. Были также со стороны России, подходили какие-то группировки и уходили, не пересекали границы. А потом мы переехали сюда, когда были последние события под Дебальцево.
–Вы принимали участия в каких-то боях?
Мы как раз начали занимать позиции за Соледаром, потом нас опять перебросили в Попасную. Ну уже как бы срок дембеля, потому все в ожидании ротации.
– Устали?
Психологически, да. Просто у нас не было кадровых военных, все мобилизованные. Мы в непонятках, никто не объяснял, кто куда чего. В повестках было указано «на 45 суток», но никто не понимал, что это идет переформирование батальона за 45 суток, а все оценили, что это тебя берут на 45 суток. А получилось уже год. Летом, в средине осени у людей, конечно, нервы сдавали, потому что нам обещали, что еще месяц и нас уволят, но зачем это было говорить.
То сейчас уже потихоньку привыкают и подумывают, может, контракт подписать.
– Сейчас какие задачи выполняете в Попасной?
Занимаем взводно-опорный пункт, прикрываем этот фланг.
– Вы ждете наступления противника?
Да, сейчас же по данным разведки говорят, что в Первомайске, Стаханове казачки, танки зашли. Ждем. Даты не называют, когда чего будет.
Но сейчас идет период демобилизации, и идет заморочка в том, что передавать дела, документации.
– Хватает у вас вооружения, провианта?
Провианта – да. С продуктами питания проблем нет и не было. С амуницией проблемы, с формой. Сейчас весна идет, а мы в зимней форме. С вооружением: то, что нужно нам по штату, все есть и все целое.
– Настроение отличается за этот год?
Конечно, особенно за последний месяц. Понятно, что собрать мужиков, жить в лесу целый год, то есть, там уже может происходить что угодно.
– Ну хоть без эксцессов?
Нет, хотя у нас проблемные элементы были, мы от них избавились.
– Были такие?
Да, не без этого балласта. В Ахтырке собирали этих всех элементов: инженеров, строителей. Вот туда их и отправляли. То есть не увольняли, а переправляли на задачи – построить, поломать.
– То есть, за моралью у вас следят?
Да ну как, за моралью следят не специально назначенные люди, а просто сам коллектив.
– Получается, на передовую прибыли уже сплоченными?
Да, все друг друга знают, свои коллективы, свои компании. Но вопросы опять же к руководству. Последний случай показал это. Когда мы ехали из Константиновки в Попасную, мы попали под минометный обстрел. Наше руководство разбежалось в стороны, бросило технику. Был один вышестоящий с Днепра, он один занимался выводом. Поэтому за ними идти – это большой вопрос.
У нас батальон был не добровольческий и не регулярная часть, это было все с ноля. 23 апреля считается днем основания нашей части и нашего батальона.
– Вы общались с теми, кто уже был на передовой, что они говорят, те, кто был в боях?
Нормальные хлопцы. Я не буду рассказывать, что мы там герои. Нет. Все патриотически настроены, волевые, что и радует. Потому что идти сюда через «не хочу», опять же, ты будешь балластом.
Ну если делать какой-то видеоотчет, какими мы были и какими стали, то это совершенно разные люди. Отчасти Путину можно даже сказать «спасибо», страна встала с колен. Жалеть о том, что мы попали служить, нету такого. Это честь для нас, для меня точно.
Деморализованы тем, что год просидели в лесу и ничего не происходило. И опять же, руководство со своими заморочками, которые не нужны в этой ситуации.
– Сейчас на Попасную едете?
Да, Попасная, Троицкий район. Будем на передовой защищать страну».
Репортаж Дмитрия Пальченка – из Краматорска для Громадського радио. Слушайте. Думайте.
