volyn.ua
Аксинья Курина: Фильм «Гауди» — это часть цикла «Украина, гуд бай!». Он был готов полтора года назад. Но год назад он был снят с проката, и кто был настоящинм инициатором этого действия – глава Госкино или дистриб’ютор от «Хауз Траффик», я думаю, что мы никогда не узнаем. Но, тем не менее, в «Украине, гуд бай!» есть 2 альманаха: собственно «Украина, гуд бай!», которая вышла в прокате, он был представлен на кинофестивале «Молодость».
А второй альманах, который назывался «Украинские злые», он должен был выходить в марте 2013 года. И вот, собственно, его показ не состоялся, но не из-за фильма «Гауди», а из-за фильма Алены Алымовой, в котором библиотекарша влюбляется в бигборд Януковича. На самом деле, это было такое кино-девичий комплимент главе государства, но, очевидно, тут происходило то же, что потом происходило с нашим альманахом «Открытый доступ», когда ничего такого тревожно-оскорбительного в фильме нет, но вот на всякий случай лучше его «не пущать» и замалчивать.
Юрий Макаров: Я напомню, что «Открытый доступ» — это альманах короткометражных фильмов, и в каждом городе, в который его привозили, чтобы показать, находились какие-то специфические проблемы. Там в зале кто-то устраивал диверсии, то вдруг был занята зал, где вы договаривались раньше. Это тот самый круг людей?
Аксинья Курина: Не совсем. Просто «Украина, гуд бай!» — это большой проект, там около 20-ти короткометражних фильмов, он долго снимался. Это был игровой проект. Сначала это были короткометражки (вот «Мудаки и арабески»).
После этого мы решили сделать большой проект. Володя Тихий был инициатором этих двух циклов. Но «Мудаков… мы долали не зависимо, это был такой «партизанський» способ производства кино. А на «Украину, гуд бай!» уже удалось получить грант Министерства культуры. И часть фильмов, в том числе «Гауди», финансировалась за счет бюджета Госкино.
Я этот фильм не люблю. Он делался тяжело, у меня были конфликты и со сценаристами, и с продюсерами, я это все очень остро переживала. У меня не получилось то что хотелось, сценарий переделывался. Тепер я понимаю, что я видела в нем то, чего там не было. Это была история про 2010 год, условно говоря. А я в этом видела какое-то отчаяние, которое было у поколения 90-х, когда Советский Союз распался, и все были очень фрустрированные.
Ирина Славинская: При чем здесь комиссия по вопросам общественной морали? Что они пытаются запретить?
Аксинья Курина: Они обнаружил там жестокость и насилие. Там запрета как такового не было. Но дело в том, что предлагают сделать этот фильм демонстрацией с ограничениями. Это история курьезная, и я бы не хотела тратить время на войну с такими курьезами.
Меня это очень тревожит. У меня все мои друзья как-то веселятся и поздравляют меня с признаниями такого рода, но я очень хорошо помню, что происходило с Олесем Ульяненко. Я понимаю, что в такой ситуации может оказаться немолодой, нездоровый человек, который сделал что-то очень талантливое. И это ужасно несправедливо. Для тех, кто не знает: Олесь Ульяненко в результате этой войны, которая тянулась несколько лет с Комиссией по защите общественной морали, он умер.
Юрий Макаров: Олесь Ульяненко — это писатель, по моему мнению, совершенно незаурядный. Такого класса и такого жанра у нас писателей не было. Очень жесткий. И достаточно был известен в профессиональных кругах, но то, что ему начали устраивать «пятый угол» на ровном абсолютно месте, как я считаю, это действительно, возможно, ускорило. Я не знаю, убило ли это его, но то, что они ускорили …
Ирина Славинская: Здесь важно понимать, что Комиссия по вопросам защиты общественной морали во всем спектре своей деятельности права заниматься книгами в принципе не имеет.
Аксинья Курина: Дело в том, что права не дают. Их берут. Они себя ведут точно так же.
Собственно, сегодня пришел одному из активистов ответ на информационный запрос. Комиссия обходится налогоплательщикам в полмиллиона гривен.
Законопроект, который бы ликвидировал вообще Закон «О защите общественной морали», на основании котрого она собственно и существует, он был отозван. И это вопрос к Кабинету Министров,к депутатам Верховной Рады. Например, к члена Комитета Верховной Рады по свободе слова, почему они пустили ситуацию на самотек.