«Мне обидно было. Я не понимал, почему полумиллионный город не высказывает свою гражданскую позицию. Одиноко было, грустно. Однажды по местному каналу я увидел Юлю Красильникову. Она рассказывала, что они выходят каждый день в шесть часов к памятнику Шевченко и называют себя Луганским Евромайданом. Я пришел проверить на следующий день и нарвался на какую-то безумную толпу. Она была вроде бы проукраинских взглядов, но они, условно говоря, собирались штурмовать облгосадминистрацию. Я не понимал, зачем это делать, учитывая их количество. Их было максимум 12 человек. Все молча стояли, один заводила был, но разум победил и люди не велись на эти провокации».
Евгений уже собирался уходить, но к нему подошли два человека и предложили пройти к их лагерю. Эта группа людей собиралась возле памятника Тарасу Шевченко. Они негромко включали колонку и общались между собой.
«Я подошел — стоят, общаются, что-то друг другу рассказывают, колонка, музыка спокойная. Я пришел постоял, ни с кем не познакомился. Просто присматривался. Видимо, и они тоже присматривались. Я начал каждый день ходить. На 4-й – 5-й день начал знакомиться и так «втерся» в Луганский майдан, познакомился с абсолютно другими людьми, которые радикально по-другому думают, потому что они поддерживают Майдан, у них другие ценности, не такие, как у моих друзей, близких».
Со временем Евгений познакомился и с оппонентами Луганского Евромайдана — «Луганской гвардией». Говорит, эти люди не выступали за присоединение к России, а против Евромайдана.
«Нас было человек 10, их — человек 5, все так и протекало. По выходным были политические «сходняки» возле памятника Шевченко. Тогда выходило больше людей — 200, иногда 300 человек. А у противоположной стороны и этого не было. Они тоже по выходным устраивали, но у них человек 50 выходило. Город спал, жил своей жизнью и ему пофиг было, что происходит в Киеве, в Луганске».
Время от времени представители «Луганской гвардии» приходили общаться с общественным сектором.
«Это был с их стороны троллинг. Они приходили в масках, с метлами. Говорили: давайте выметем этот мусор из нашего города. Нет, я не помню до 9 марта каких-то столкновений».
9 марта 2014 года представители Луганского антимайдана открыто напали на Луганский Евромайдан, а затем — захватили Луганскую областную администрацию и заставили главу написать заявление об увольнении.
Евгений Васильев рассказывает, на какие детали тогда он обратил внимание:
«Люди ходили, машины ездили, троллейбусы. И вдруг улица перестала быть оживленной — ни одной машины. Мы сразу не поняли в чем дело, продолжали стоять. Прекратилось движение, мы стали выглядывать, а улица такая — спускается и недалеко видно в общем-то, если смотреть вдаль. И мы увидели, что начали подниматься российские флаги — реют на ветру. Их было безумное количество. Когда эта толпа подошла — тысячи две с половиной — три, они выровнялись, присоединились к своим друзьям, которые стояли напротив нас. Какое-то время они смотрели на нас, а потом просто ринулись толпой. Они просто смели нас».
После этого антимайдановцы и их подкрепление из России поочередно захватывали административные учреждения, здания правоохранительных органов и военные объекты. Стало понятно, к чему все идет.
«В коллективе поменялось мнение у многих. Грубо говоря, когда в Киеве Евромайдан закончился, в Луганске он еще продолжался. Когда началась аннексия Крыма, захват, многие поменяли мнение, поняли, что это привело к тем последствиям, которых никто не ожидал. Они увидели здесь действия России, российской армии. Многие сказали, что были не правы. Остались, конечно, и те, кто продолжал поддерживать те действия, которые происходили — аннексию Крыма, введение войск на Донбасс. У нас в коллективе и россияне были».
И тех, кто пошел в так называемую «Народную милицию», тоже можно поделить — на тех, кто за идею, и тех, кто за деньги. Оба типа есть среди знакомых Евгения.
«Один да — прямо с 2014 года. Но он – «упоротый». Он даже к нам на акции приходил с сыном и за счет сына провоцировал. То есть он сам ничего не предпринимал, а сына просил сделать, а сыну было года четыре. Когда была акция «Инструмент свободы», пианино на площадь вынесли то он его подначивал — говорит: «Сынок, пойди сыграй им «Мурку» или оторви клавишу». Такое было. Он пытался со мной разговаривать — вразумить. У него, конечно, не получилось. Я не могу утверждать, воюет ли он по сей день — может, уже отвоевал свое, но был период.
А еще один школьный, детсадовский друг он начал воевать года полтора назад. Он не за идею, а из-за того, что негде работать. Служба в так называемых рядах «Народной милиции» — один из способов заработать, прокормить себя и семью».
Несколько лет среди луганчан продолжалась дискуссия — обстреливали ли боевики Луганск? Тяжелую артиллерию группировок на своих дворах видели много людей. Но куда она стреляла?
В 2016 году бывший главарь так называемой «ЛНР» Валерий Болотов в интервью российскому изданию «Росбалт» заявил, что его соперник Игорь Плотницкий, командир так называемого батальона «Заря» устраивал диверсии, провокации и отдавал приказы обстреливать различные районе Луганска. Чуть больше, чем через месяц после этого интервью, Валерий Болотов умер. Одна из версий — сердечный приступ, другая — отравление кофе.
«В доме, где я жил, на первом или втором этаже жили боевики. Рядом в посадке они сделали блиндажик, где у них стоял миномет. Это перед домом, а они в доме жили. Вот они выспались — вышли и стрельнули куда-то. Зашли, пообедали, поспали. Вышли — опять стрельнули. Куда они стреляли — я не знаю. К ним никто не подходил — не говорил: «Что вы тут творите!». Никто не думал, что прилетит ответка. Рядом с домом дорога, которая вела на выезд из Луганска. Через нее днем и ночью шла куча техники — разная, всевозможная».
В то же время, в Луганске работали камеры видеонаблюдения, расположенные в разных районах городах. Благодаря им горожане онлайн могли наблюдать, как по их улицам ездит техника оккупанта. Впоследствии эти камеры выключили — якобы на период боевых действий. Впрочем, не работают они и сегодня.
«В общем, мне не надо объяснять, что это — российская техника, я и так прекрасно видел. Мы еще до боевых действий ездили, общались с погранцами на пункт пропуска «Бирюково». Их тогда там блокировали местные жители, а с российской стороны постоянно провоцировали какие-то объединения. Возможно, казачьи. Я видел, что со стороны Краснодона идут колонны «Уралов», с орудиями, танки. Опять же – в камеры мы видели, как сбили самолет с десантниками. Там, конечно, не видно четко всей картины, как он падал, но взрыв — это было видно».
Евгений Васильев отмечает: долго не хотел покидать Луганск. Хотя, не может объяснить причины. Летом многие предприятия прекратили работу, фактически город жил максимум до двух часов дня. А потом, тех людей, кто еще работал, руководители отпускали домой.
Друзья Евгения, которые на тот момент уже обосновались в Киеве, Харькове, Днепре, ежедневно настаивали — нужно ехать. И весомым аргументом слова друзей стали залпы «Града» во дворе.
«Пророссийские вооруженные ребята загнали во двор «Град». Из них стали палить в сторону Металлиста (поселок в Луганской области — ред.). Эти ракеты пролетали над крышей дома. Это один из факторов, который послужил тому, чтобы уехать. Я не знаю, сложно было тогда купить билеты или нет — я просто не помню, как это происходило, потому что Костя Реуцкий и Юля Красильникова постоянно писали: осталось два последних билета. И так едва ли не каждый день. Я говорил, что рано еще. Возможно, они и купили эти билеты и мы 9 числа сели на поезд и под звуки сирены и летающий самолет уехали из Луганска в направлении Киева».
С тех пор Евгений Васильев ни разу не был дома. Ключи от покинутой квартиры изменили свою функцию и стали игрушкой для ребенка. Упоминанием о доме Евгений считает свой паспорт.
«Паспорт — напоминание о доме. Паспорт, который у меня остался еще с тех времен. Кто-то навеял мысль, что паспорт — это связь с домом. Мой паспорт потрепанный, его собака прокусила, он весь такой неживой. И я его не меняю. Мне кучу замечаний делали и на блокпостах».
Команда благотворительного фонда «Восток SOS», где работает Евгений Васильев, часто бывает на Востоке Украины. Поэтому, мыслями он часто возвращается в Луганск, но поехать туда реально — не решается.
«Еще в 2014 году были списки на активистов луганского Майдана. Даже были расценки, я помню, на Лешу Биду, на Костю Реуцкого. Я цены не помню, но вроде бы неплохие там цены были за них — можно было и сдать. Был я в тех списках или нет — не знаю. Кто-то узнавал, что есть списки, и якобы я там. Проверять я не вижу смысла. Хотя, есть такая безумная идея (и не только у меня) заехать в Луганск. Есть куча возможностей, но это — неоправданный риск. Я точно не понимаю, зачем туда ехать. Только, чтобы как-то прикоснуться к этому всему безобразию, которое там происходит».
***
Полностью программу слушайте в аудиофайле (запись от 13 января 2020 года)
Підтримуйте Громадське радіо на Patreon, а також встановлюйте наш додаток:
якщо у вас Android
якщо у вас iOS