«Громадське радіо»
Адвокат Давида Сакварелидзе Ксения Проконова и представитель защиты Денис Овчаров в эфире «Громадського радио» рассказывают о следствии, допросе и планах экс-замглавы ГПУ.
Дмитрий Тузов: Давид Сакварелидзе пойдет в суд по поводу своего увольнения?
Ксения Проконова: Сейчас этот вопрос решается. Он не раз заявлял, что в структуру, которой является Генпрокуратура, он не вернется. Будет ли он судиться — пусть это побудет интригой еще несколько дней. Таких исков достаточно много. Вопрос в том, что процесс от начала до конца будет под лупой у общественности.
Денис Овчаров: Если бы его люстрировали — все было бы намного быстрее и интереснее.
Ксения Проконова: Сегодня по люстрации много выигрышных исков. Они остаются в тени, потом вытаскиваются журналистами, когда фигура привлекает внимание какими-то своими действиями.
Дмитрий Тузов: Вы имеете в виду, если бы люстрировали Сакварелидзе, — но за что?
Ксения Проконова: Увольнять его тоже пока было не за что. Но никому это не помешало.
Евгения Гончарук: Было неожиданно, что это произошло в последний момент перед отставкой Шокина?
Ксения Проконова: Почему, это был такой «дембельский аккорд».
Денис Овчаров: Основание увольнения: «нарушение кодекса прокурорской этики». Вообще, существует ли в нынешних украинских реалиях прокурорская этика? Думаю, это один из первых прецедентов в нашей стране, когда увольняют из-за нарушения прокурорской этики.
Дмитрий Тузов: Есть такое понятие?
Денис Овчаров: Мы все прекрасно знаем, что за последнее время ни одного прокурора не задержали за коррупцию. Когда речь идет об увольнении прокурора, все увольняются по собственному желанию. В лучшем случае, по сокращению.
Ксения Проконова: Некий набор этических норм есть в законе. До сегодняшнего дня, когда к этому взывали люди в уголовных производствах, акцентируя на поведении прокурора, — это вызывало только смех. Как основание увольнения это тоже вызывает только смех.
Денис Овчаров: Когда публично прокуроры кого-либо называют преступниками до решения суда — за это никого не увольняют.
Ксения Проконова: Начнем с того, что Куценко, не дождавшись окончания допроса, решил выложить в своем фейсбуке информацию о том, что допрос уже закончился — все было прекрасно.
Евгения Гончарук: Как прошел допрос?
Ксения Проконова: Хорошо прошел. Мы смотрели много видео. Нам нужно было комментировать интервью Давида. Он сам должен был признать, что это он на видео и что он говорил. При чем, говорил он понятные и простые вещи. Были вопросы по вхождению международных грантов в Украину. Это все понятно людям, которые хотя бы единожды с ними работали. Следователь, который вызывает на допрос по факту невхождения денег на счет Генпрокуратуры от международного гранта, мог бы потратить полчаса времени, чтобы ознакомиться с процедурой.
Евгения Гончарук: Это история, когда говорили, что пропали деньги?
Ксения Проконова: Ситуация такая. Деньги не должны были заходить на счет Генпрокуратуры. Когда грант направлен на то, чтобы искоренить коррупцию в ведомстве, самое тупое, что можно сделать, — перечислить деньги на счет этому органу. Генпрокуратура собой подменила функции любого наблюдательного совета этого фонда. Наблюдательный совет решает сам: нормально тратятся деньги или нет, зашли или не зашли. К Генпрокуратуре никто не обратился — нет потерпевшего.
Денис Овчаров: Кроме того, прокуратура утратила функцию проверки законности тех или иных действий. Раньше был прокурорский надзор. Сейчас прокуратура кричит, что не имеет права проверять и перепроверять. Но когда касается денег — у них появляются новые полномочия, интерес. Это мы видим в ситуации с допросом Давида Сакварелидзе.
Евгения Гончарук: Мне интересно заявление Давида Сакварелидзе о том, что его назначал и звал в Генпрокуратуру Петр Порошенко. Но уволили без ведома Порошенко. Насколько это правда?
Ксения Проконова: Это все политическая плоскость, которую юридически проверить практически невозможно.
Мы прекрасно понимаем, что это дело никогда не зайдет в суд. Реального преступления нет.
Дмитрий Тузов: Но это комментировал сам Давид Сакварелидзе, который сказал, что Генпрокурор согласовывал все с президентом.
Ксения Проконова: Абсолютно верно. Именно так он сказал. Мы представляем юридическую компанию, представляющую его интересы. Мы можем комментировать юридические процессы. Советовался или нет Генпрокурор — относится к политической плоскости. Мы не можем это подтвердить. Это вопрос, скорее, к Давиду.
Дмитрий Тузов: Как происходил девятичасовой допрос?
Денис Овчаров: Есть разные тактики. В данном случае была применена тактика «сладкий следователь», который улыбается, шутит, рассказывает анекдоты.
Ксения Проконова: Вообще, допрос не может идти больше восьми часов в день с перерывами каждые два часа.
Дмитрий Тузов: Но девять часов — уже нарушение.
Ксения Проконова: Да, это уже нарушение. Мы зафиксировали это в протоколе.
Дмитрий Тузов: Вы можете оспаривать это как защита.
Денис Овчаров: Оспаривать нужно тогда, когда дело доходит в суд. Мы прекрасно понимаем, что это дело никогда не зайдет в суд. Реального преступления нет.
Евгения Гончарук: Напомните, по каким статьям обвиняют Давида?
Ксения Проконова: В том и дело, что сейчас решают с квалификацией. Эти статьи не фигурируют ни в повестке, их открыто не оглашали. Скорее всего, это будет ст. 191.
Денис Овчаров: «Присвоение и растрата чужого имущества».
Евгения Гончарук: Что может подтолкнуть Давида подавать в суд на Генпрокуратуру?
Ксения Проконова: Сейчас мы ведем с ним переговоры. Мы решаем, насколько его позиция совпадает с нашим виденьем. Возможно, подтолкнуть его может желание довести процесс до конца, даже не имея желания занимать эту должность. Для того, чтобы восстановить справедливость.
Евгения Гончарук: По поводу того, чтобы ехать назад в Грузию, Сакварелидзе не говорил?
Ксения Проконова: Нет.
Денис Овчаров: Я думаю, еще рано. Никто уезжать не собирается. Думаю, он здесь серьезно и надолго. Его желание бороться с системой достаточно сильно и у него есть поддержка. У него есть команда, поддержка общественности и политическая поддержка.