«Громадське радіо»
Пробуем спрогнозировать, как повлияют на Украину первые три судна с американским углем, которые в середине сентября ожидаются в порту «Южный», и сможет ли американский уголь заменить уголь, который некоторое время не поступает с Донбасса.
Анастасия Багалика: Насколько это удачная идея — покупать уголь у США?
Алексей Полтораков: Если смотреть в той перспективе, что мы были вынуждены из-за политического давления, блокады, пиара вокруг этого отказаться от своего, прежде всего, антрацитового угля с Донбасса и заменять его иностранным за валюту и по несколько завышенной цене, ситуация неприятная. С другой стороны, американский уголь — это вклад в диверсификацию нашей энергетической безопасности угольного сегмента. С одной стороны, мы не имеем права замыкаться на российский кузбасский уголь, каким дешевым бы он не был, вынуждены как-то непрерывно искать баланс, замещая донбасский и российский уголь американским, южноафриканским, австралийским и, может быть, в перспективе каким-то другим.
Это вынужденный государственный шаг, который нельзя свести исключительно к экономико-правовым измерениям фиксированной цены на мировых рынках угля, это вопрос нашей независимости, наших отношений с миром и наших перспектив. Вспомним, как относительно недавно Россия могла в любой самый неподходящий для нас момент перекрыть газовый краник. В любой момент Россия может перекрыть угольный краник — и что тогда? Чтобы предотвратить коллапс нашей энергоструктуры, тесно завязанной на уголь, мы вынуждены в чем-то даже переплачивать за американский уголь. По сравнению с тем же кузбасским, не говоря уже о донбасском, мы заключили контракты по несколько завышенным ценам. Но эта переплата — своеобразная страховка нашей энергетической независимости.
Анастасия Багалика: Покупка угля у США очевидно как-то повлияет на украинско-американские отношения.
Алексей Полтораков: Она уже достаточно позитивно повлияла, так как этот украинско-американский угольный контракт вполне вкладывается в государственную стратегию Трампа — в те проекты, о возрождении американской индустрии как таковой, условно говоря, тяжелой добывающей промышленности макросегмента и создания рабочих мест для средних американцев, которые были ключевым электоратом Трампа. В этом смысле угольный контракт в чем-то улучшает восприятие Украины Трампом, которое было политически подорвано партийно-политическим истеблишментом, который делал излишнюю ставку на Клинтон и недоучитывал, недолюбливал в каком-то смысле фактор Трампа. Поэтому здесь есть маленький, но приятный перспективный психологический момент.
Анастасия Багалика: В российском сегменте Интернета вызывает легкую истерику то, что эти контракты стали реальностью и скоро уголь поступит в Украину. Первые материалы о том, как американский уголь может сделать Украину банкротом, подорвет экономику, уже начинают появляться в сети.
Алексей Полтораков: Это сообразно общей линии кремлевской пропаганды, которая видит Украину как государство-банкрот, где пришел режим бандеровцев с соответствующими приставками, который не умеет управлять государством и тому подобное.
Но я бы обратил внимание на такой парадокс ситуации, что любые внешние закупки Украиной угля антрацитовой и газовой группы России, как ни странно, выгодны. Мировой рынок угля достаточно узкий и сегментированный, и те объемы, которые на себя отбирает у этого рынка Украина, автоматически замещаются Россией.
Если не ошибаюсь, только в первом полугодии этого года Россия увеличила поставки своего антрацита на внешние рынки на 29% — это 1,8 миллионов тонн, что стало весомой прибавкой в российские валютные запасы и в российский бюджет. Таким образом, чуть-чуть ослабились негативы, которые Россия сейчас испытывает под санкциями.
Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.