Facebook Алена Терехова
В Донецкой области, не смотря на Минские соглашения и объявленный режим прекращения огня, продолжаются обстрелы со стороны боевиков. 1 декабря двое военнослужащих получили ранения: одному из них пришлось ампутировать ногу. «Эти «чебурашки» вчера нас всю ночь «поздравляли» и сейчас движение началось. Готовность полубоевая. Ждем, что они нам подарят. Они стреляют, мы ждем, пока им не надоест. Если не надоест, мы подавляем огневые точки прицельно. Вариантов нет», – говорит главный сержант 1-й штурмовой роты батальона «Айдар» Николай Нагорный.
Волонтеры рассказывают: военнослужащие в зоне АТО живут в блиндажах, обустройством которых занимаются волонтеры и сами солдаты. «Блиндажи хлипенькие. Я сколько времени езжу, не вижу, чтобы обеспечивались бревнами, пленками – все волонтеры. Даже копают ребята вручную. Грязи по колено. Топлива нет: ни бензина, ни соляры у ребят», – рассказывает волонтер Алина Терехова. Кроме того, по словам харьковского волонтера Юлии Кончаковской, форма, которую выдали военным, непригодна для зимы.
Алина Терехова: Я сейчас нахожусь в Донецкой области на боевой позиции. Обстрелы идут, не прекращаясь. Даже днем не знаешь, где может попасть. Снайпера хорошо работают. 1 декабря этого года на одной из позиций бой возник. С той стороны пулеметами сработали. У нас двоих ранило и одному пришлось ампутировать ногу. Сейчас они находятся в госпитале в Днепропетровске. Ребята стараются держать оборону, не отвечают на огонь по приказу.
По снабжению: блиндажи хлипенькие. Я сколько времени езжу, не вижу, чтобы обеспечивались бревнами, пленками – все волонтеры. Даже копают ребята вручную. Грязи по колено. Топлива нет: ни бензина, ни соляры у ребят. Далеко не каждая машина проедет, потому что обстрелы: минометные и из пулемета.
Мария Завьялова: Вы взаимодействовали с Министерством обороны. Как успехи? Планируете вы сотрудничать дальше?
Алина Терехова: Я сейчас приеду в Киев, надеюсь, что будет, кому доложить об обстановке, особенно по обеспечению. По вещам еще как-то нормально, по продуктам очень тяжело. Воды почти нет у ребят. И генератор, и бензопилы – это все волонтеры, потому что нет возможности, а генератор нужен даже для раций.
Алексей Бурлаков: То есть до сих пор за обеспечение ВСУ отвечают исключительно волонтеры?
Алина Терехова: Особенно по блиндажам – вообще. Сюда не приезжает никто. Вчера здесь с Генерального штаба приезжали, но на эту позицию они не доехали. Мы, волонтеры, везде можем. Я благодарю не только волонтеров, а людей, которые через нас передают посылки и свое душевное тепло. Это настолько важно для ребят. И тут приехал командир, я передаю ему трубку.
Николай Нагорный: У нас сегодня, вроде как, праздник. А эти «чебурашки» вчера нас всю ночь «поздравляли» и сейчас движение началось. Готовность полубоевая. Ждем, что они нам подарят. Они стреляют, мы ждем, пока им не надоест. Если не надоест, мы подавляем огневые точки прицельно. Вариантов нет. Но они идиоты. Потому что выходить внаглую, как вчера ночью на поле. Прям к нам на опорник в метрах 400 от нас. Их хорошо видно даже без оптики. И стреляют. Непуганые какие-то. У нас остается тут какая-то часть людей, которые что-то умеют. Этих жалко, и те идиоты.
Алексей Бурлаков: То есть, это не профессионалы?
Николай Нагорный: Профессионалы не идут. Они стреляют точно с такой дистанции – это нужно быть кадровым военным. Такому не научишься. Это настолько четко. Когда они стреляют с чего-то крупного – это профессионалы. А пехота, пушечное мясо спускают на поля. Они высвечивают наши огневые точки. Поэтому мы стараемся не отвечать. Мы Минские соглашения не то, что не нарушаем. Даже если бы их не было, мы бы все равно так делали. Мы не стреляем, потому что мы высвечиваем так свои огневые точки, и нас накроет тяжелым. Мы ждем до упора. А потом, когда точка зафиксирована, координаты есть, одним «казацким приветом» стреляем. Воюют издалека профессионалы.
Мария Завьялова: И у нас на связи Юлия Кончаковская, волонтер из Харькова, только вчера вернулась из зоны АТО. Юлия, как изменилась ситуация с обеспечением, боевым духом, настроением за этот год?
Юлия Кончаковская: Конечно, изменилась. В лучшую сторону во многом. Но до идеала очень далеко. Что касается боевого духа, он на высоте. Они готовы идти в наступление. Но приказа нет, а Минские соглашения той стороной не соблюдаются. Многие не понимают, что они там делают.
Алексей Бурлаков: В чем есть надобность сейчас? Чего не хватает?
Юлия Кончаковская: Большие вопросы по форме. Я не считаю, что она пригодна для зимы. В этом году осень была теплая. Но если будут морозы, для штаба эта форма подходит, но для ребят на передовой, которые живут в блиндажах – она холодная. Большая проблема с техникой. То, что нам показывали на параде, армия не получает. Ремонт старой техники ложится на плечи волонтеров. Легковой транспорт – это все волонтеры. Большая проблема с запчастями. По заявкам не получают. Это опять ложится на волонтерские плечи. По блиндажам: проблема с бревнами, проблема с пленкой. Опять же, это все волонтеры. Бойцы за личные средства покупают.