О помощи нашим военным медикам поговорим с волонтером Иваном Звягиным, который получил орден «Богдана Хмельницкого» III степени, а также негосударственную награду «Народный герой Украины».
Татьяна Курманова: Как вы стали волонтером?
Иван Звягин: Когда-то моя дочь попала в киевский ожоговый центр на Краковской к замечательным врачам. Когда она лежала в больнице, я ежедневно туда приезжал и воочию наблюдал слабые стороны украинской медицины. Многим детям не хватало донорской крови, и я начал заниматься организацией донорства.
Во время Майдана я создал базу данных доноров. В больницы, куда попадали раненые, мы очень оперативно направляли доноров. Так я попал в медицинский штаб Майдана. Когда началась война, мы передавали медикаменты на линию фронта. Сначала — через Минобороны, но потом оказалось, что так лекарства или не доходят, или доходят очень медленно.
Виктория Ермолаева: Что значит «не доходят»?
Иван Звягин: В самом начале мы передавали медикаменты тоннами. Через 2 недели после передачи, я приехал на 3 блок, где стояли наши медики и они сообщили, что за это время им ничего не поступало кроме перевязочных пакетов 70-х годов. Тогда мы решили заниматься этим самостоятельно.
Виктория Ермолаева: Получается, что волонтеры надежнее многих государственных структур?
Иван Звягин: Порядочные волонтеры.
Татьяна Курманова: Вы сейчас ездите на фронт? В чем там сейчас есть необходимость?
Иван Звягин: Более чем за 2 года войны ситуация с медикаментами улучшилась. Вместе с тем, ни одного автомобиля для вывоза раненых с переднего края за это время не было закуплено. В 80% случаев раненые вывозятся на старых автомобилях скорой помощи, которые передают с Италии или Польши и закупают за деньги людей. Большая часть людей была вывезена экипажами Галины Алмазовой и Хоттабыча. Более 2000 раненых вывезли экипажи Яны Зинкевич. Если у кого-то есть возможность помочь этим людям, мы будем очень благодарны.
Виктория Ермолаева: Почему вы ездите в зону АТО один?
Иван Звягин: Раньше у меня была маленькая машина. Взять кого-то с собой — это не взять 70-80 кг. медикаментов.
Виктория Ермолаева: Вам известно о состоянии медицинского обеспечения на неподконтрольной Украине территории?
Иван Звягин: С самого начала к нам обращались люди с неподконтрольных территорий и серой зоны. Мы передавали лекарства для больных диабетом или пожилых одиноких людей. Вскоре там отказались от нашей помощи. В серой зоне одиноким пенсионерам помогал тот самый «Правый сектор».
Татьяна Курманова: Зачем вам это?
Иван Звягин: Когда началась война, я обратился в свой военкомат. Мне сказали, что, если повестка не приходила — не нужно их беспокоить. В то же время некоторых моих друзей призвали. 24 июля в Хмельницком мы будем посмертно награждать 3 медиков. Они была расстреляны 9 декабря между Дебальцево и Артемовском, когда везли раненого на машине с красным крестом. Я бы не простил себе бездействия во время того, как там гибнут люди.
Татьяна Курманова: Сколько всего медиков погибло за время проведения АТО?
Иван Звягин: 54 медика — это врачи, фельдшера, санинструктора. Порядка 300 человек получили ранения.
Виктория Ермолаева: На вашем счету есть спасенные. Расскажите несколько историй.
Иван Звягин: Авдеевская скорая помощь не выезжала во время особо горячих событий, поэтому все приходили к нам. Мы узнали, что в разрушенном доме есть 4-х месячный ребенок. Несколько дней ушло на то, чтобы уговорить мать этого ребенка вывезти их в Киеве. Она боялась, что мы заберем ребенка на органы. Когда мы их вывозили, начался обстрел. Мой товарищ Тарас Кониюк накрыл ребенка бронежилетом. 2 месяца мать с ребенком жили у меня. Я возил их на Крещатик и показывал, что здесь нет ни танков, ни виселиц. Потом их взяла семья с западной Украины. Мы дружим, они меня называют крестным этого ребенка. Сейчас они уже вернулись в Авдеевку.
Виктория Ермолаева: Как часто вы сталкивались с непринятием волонтеров местными жителями?
Иван Звягин: Особенно очевидно это было в самом начале. Когда мы отбили Славянск, люди прятались в подвалах и просили не убивать хотя бы детей. Это было дико. Последствия информационной войны были страшными.
Виктория Ермолаева: Ситуация изменилась?
Иван Звягин: Да, сейчас они понимают, что в Киеве все не совсем так, как им рассказывали. В то же время, люди до сих пор берут информацию с российских источников.
Татьяна Курманова: Какой отношение к медбригадам с той стороны?
Иван Звягин: К сожалению, красный крест не являлся в этой войне какой-либо защитой. Среди наших медиков даже шутили о том, что красный крест — это прицел.