Громадське радио
Дело комментирует и правозащитница Елена Лысенко из Крымской правозащитной группы.
Михаил Кукин: Напомните, что собой являет дело т. н. «крымских диверсантов»?
Татьяна Курманова: Сколько там человек?
Елена Лысенко: Мы называем это делом украинских «диверсантов». Все эти люди были задержаны в Крыму, но все они — граждане Украины. То есть для нас это дело украинских «диверсантов» в Крыму. Понятно, что это никакие не диверсанты. Это политическое дело. Россия должна постоянно доказывать, что Украина представляет для нее угрозу.
Первыми фигурантами этого дела были Евгений Панов и Андрей Захтей. Позже были задержаны несколько бывших украинских военнослужащих. Некоторые из них ушли на пенсию, некоторые — уволились. Они жили гражданской, мирной жизнью.
Татьяна Курманова: Это Дмитрий Штыбликов, Алексей Бессарабов и Владимир Дудка.
Елена Лысенко: Да. Дудка был сотрудником МЧС. После начала оккупации он начал работать в российском МЧС. А Бессарабов и Штыбликов ушли из армии и занимались какими-то другими делами.
У нас есть еще третья волна «диверсантов» — Алексей Стогний и Глеб Шаблий. Это тоже бывшие украинские военнослужащие, которые проживали в Севастополе. Алексей Стогний занимался бизнесом.
Татьяна Курманова: Давайте напомним версию ФСБ.
Елена Лысенко: По версии ФСБ, это якобы сотрудники ГРУ, которые якобы занимались разведывательной деятельностью и даже собирались устраивать диверсии.
Оксана Стогний: Мой муж 14 ноября 2016 года вечером выехал из Крыма в сторону Киева. Его подвезли к границе. Именно там, в ночь с 14-го на 15-е, около часа ночи, его и задержали.
Елена Лысенко: Он поехал к дочери, которая учится в Киеве.
Оксана Стогний: Да, 15 ноября у нее был день рождение. То есть 15 числа его задержали на границе. Это совсем не то, что нам потом показали сотрудники ФСБ по данной съемке. Это была дневная съемка где-то в лесу. И не вблизи «Каланчака», а где-то в окрестностях Симферополя. По словам адвоката, у Алексея Стогния якобы были взрывные устройства. Ну, пистолет, который якобы у него был, мы видим на съемке. Но вот я видела сумку, которая у него была. Да, это его сумка, с которой он ехал. Но я не видела, чтобы там находились какие-то незаконные предметы.
Кстати, когда была пресс-конференция, я обратила внимание на то, что в кадр попал конверт с надписью: «С днем рождения».
Елена Лысенко: То есть в эту сумку могли положить все что угодно. Сделали постановочную съемку. Засунули человеку пистолет. Понятно, что он вынужден был на это пойти, потому что семья находилась в Севастополе, есть еще ребенок… Человек рисковал. Я предполагаю, что он был готов согласиться на любые условия ФСБ, лишь бы с семьей все было нормально.
Татьяна Курманова: Ваш муж был знаком с Глебом Шаблием?
Оксана Стогний: Мужа объединяют с якобы другими «диверсантами», но я лично не была знакома с этими людьми. Насколько знал их муж, я не могу сказать.
Я вспоминаю про то, как мы не раз пересекали границу. И как в 2016 году очень активно начали проверять мужчин. Их отводили в отдельное помещение. У них там был своего рода допрос. Женщины, которые с ними переходили границу, ждали по несколько часов. И вот я думаю, не было ли это тем фактором, что муж один поехал поздно вечером.
Татьяна Курманова: Возможно, общее между Глебом Шаблием и вашим мужем то, что они оба учились когда-то в военно-морских вузах?
Оксана Стогний: Часто мы приходили в магазин или гуляли в парке, и муж с кем-то здоровался. Я спрашивала, кто это. Он говорил, что с этим они учились, с тем — служили. Вполне возможно, что он мог знать этих людей.
Михаил Кукин: После его ареста у вас дома, в Севастополе, был обыск.
Оксана Стогний: Да. Также обыск был в доме родителей мужа и в магазине мужа. Ничего не законного в доме не нашли. Это было 15 ноября 2016 года.
Михаил Кукин: Вы говорили, что так и не признались младшей дочери, что папу арестовали. Сейчас она уже знает?
Оксана Стогний: Нет.
Татьяна Курманова: А вы сами имеете возможность посетить мужа?
Оксана Стогний: Я видела мужа, да. Было свидание. Сейчас я пока нахожусь в Киеве.
Михаил Кукин: На пресс-конференции вы сказали, что только сейчас вам стало известно, что можно добиться участия в деле независимого адвоката, а не адвоката по назначению. Вы будете это делать?
Оксана Стогний: Раз я здесь, то, конечно, надо что-то делать. И я действительно ощущаю, что тут можно что-то сделать.
Михаил Кукин: Но этот независимый адвокат тоже может быть только российским.
Елена Лысенко: Есть российские адвокаты, которые защищают других наших политзаключенных, которые успешно доказывают нам и международному сообществу, что эти люди ни в чем не виноваты. Тогда мы можем смело заявлять, что это политзаключенные и требовать на международных площадках давления на Россию с целью освобождения этих людей.
Оксана Стогний: Главный вопрос в том, допустят ли этого адвоката. Адвокат, которого назначили, сказал: «Вы можете нанять кого угодно, но то, что его допустят, это не факт».
Подробнее слушайте в подкасте.