«Громадське радио»
Сегодня международная правозащитная организация Amnesty International опубликовала совместный с Human Rights Watch доклад о произвольных задержаниях, насильственном исчезновении людей и пытках на Востоке Украины. Речь о незаконных действиях как пророссийских сепаратистов, так и украинской власти.
В студии «Громадського радио» о работе над этим докладом рассказывает заместитель директора Amnesty International по Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев.
Лариса Денисенко: Что заявляют очевидцы о пытках, которые допускает украинская сторона?
Денис Кривошеев: Тема пыток с украинской стороны возникла уже не первый раз, уже был отчет ООН прошлой осенью. Наш доклад продолжает эту тему, но с более детальной и убедительной информацией.
Работа над докладом началась после одного случая — в конце прошлого года с нами связалась женщина с Константиновки. За год до этого у нее пропал муж, его увезли люди в масках. Она обращалась в прокуратуру, полицию, СБУ, но все отвечали, что Константина Бескоровайного не задерживали.
После ее обращения к нам, мы выпустили призыв к властям с требованием объяснить, где он. Так вот, месяц спустя Константин неожиданно вернулся домой. Он подробно рассказал о том, что его похитили сотрудники СБУ, доставили в Краматорск, пытали, заставляли дать показания о подготовке теракта — отравлении источника воды в Константиновке, потом переправили в Изюм.
Сергей Стуканов: Были хотя бы косвенные основания для задержания Константина Бескоровайного?
Денис Кривошеев: Он был членом коммунистической партии, и вначале боевых действий его взгляды, возможно, ставили наравне с интересами боевиков. Не могу точно сказать. Но даже если он что-то нарушил, есть процедура задержания, человек не может быть просто похищен, не может подвергаться пыткам.
Сергей Стуканов: В вашем отчете есть данные о четырех секретных местах содержания СБУ — в Изюме, Харькове, Мариуполе, Краматорске, но они отрицают эту информацию?
Денис Кривошеев: Согласно закону, СБУ не может удерживать подозреваемых. Есть только одно место для содержания под стражей в Киеве, и то, до 10 дней. Если же человек просто исчезает, его задержание не оформлено, не уведомлена семья — это насильственное исчезновение.
Лариса Денисенко: По вашим ощущениям, есть ли добрая воля следствия исполнить свои обязанности и провести расследование по делу Константина?
Денис Кривошеев: Примерно через 1,5 месяца после исчезновения Константина Маркиан Лубкивский, на тот момент спикер СБУ, выступая на брифинге перед СМИ упомянул о том, что силами СБУ и контрразведки был задержан «сумасшедший коммунист и член совета из города Константиновка, который планировал отравить источник воды в Константиновке». Имя не названо, но в тот момент в городском совете был только один мужчина-коммунист, и это Константин Бескоровайный.
И это совпадает с заявлениями Константина о предмете показаний, которые его заставляли дать под пытками. Мы писали в СБУ, в начале июня пришел ответ «человек этот не задерживался, никаких претензий к нему нет». Но это не согласуется с тем, что было заявлено публично.
Мы просили объяснить это расхождение, но этого не было сделано. Отказ ответить на этот запрос указывает на то, что желания разобраться в деле Бескоровайного нет.
Сергей Стуканов: А если человека задержали на подконтрольной Украине территории, а все его родственники остались на оккупированной, что они могут сделать?
Денис Кривошеев: Те случаи, по которым мы работали, когда родственники там, а человек здесь, показали, что, как ни странно, надежд, что такого человека включат в список на обмен, больше. Логично допустить, что таких людей держат для обмена.
Конкретных советов нет — скорее помогает публичность. Где-то публичность может мешать
Сергей Стуканов: Сколько людей сейчас удерживается на территории «ЛНР» и «ДНР»?
Денис Кривошеев: Мы не можем этого сказать даже приблизительно. Судить о масштабе по цифрам в нашем отчете нельзя. Суть секретного содержания под стражей — чтобы никто не знал, где находится человек, не могли его найти.
Сергей Стуканов: В конце доклада есть рекомендации. Почему для украинских властей их в разы больше, чем для «ДНР» и «ЛНР»?
Денис Кривошеев: С украинской стороны мы имеем дело с правовым государством. Мы не можем обращаться к той стороне с таким же посылом. Это бы значило признание этих «республик».