«Громадське радио»
С какими требованиями или просьбами решили обратиться к Турбйорну Ягланду правозащитники? Что не увидел в Крыму руководитель миссии Жерар Штудман? Рассказывают руководитель Секретариата Уполномоченного ВР по правам человека Богдан Крикливенко и руководитель Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник.
Михаил Кукин: В связи с чем стали писать письмо?
Ольга Скрипник: Мы реагируем на любые международные заявления. Доклад Штудмана вызвал интерес. Мы изучали его сразу после выхода. Мониторинговая миссия изначально заинтересовала многих правозащитников, которые работают по Крыму.
До этого Крым посещал комиссар по правам человека Нильс Мужниекс. Он выдал довольно критический доклад, о том, что происходило в Крыму. Это было в 2014-м. После этого ему запретили доступ в Россию. Поэтому мы волновались о том, как будет формироваться миссия, которую формировали по запросу Генсека Совета Европы. Она была там несколько дней в конце января. До и после этого они были в Киеве, встречались и с нами.
Многие вопросы доклада вызвали у нас неоднозначную реакцию и оценку. Есть несколько вопросов, которые миссия обошла стороной: собственности; странно трактуется свобода религии. Признается, что есть ограничения среди мусульман, но построена мечеть в Симферополе. Мы считаем, что уравновешивать нарушения прав человека подобными действиями неравнозначно. Есть вопросы дискриминации по признаку гражданства — они не отражены. Хотя Крымская правозащитная группа уже два года пишет о системной дискриминации по этому признаку.
Многие вопросы доклада вызвали у нас неоднозначную реакцию и оценку.
Ирина Ромалийская: Что вы имеете в виду, говоря о вопросах по поводу собственности?
Ольга Скрипник: Не отражены вопросы частной собственности. Хотя есть доклады, например, УХГ по правам человека, где они подробно изложили, что собственность незаконно изымается.
Михаил Кукин: В докладе не успели отразить ситуацию с запретом Меджлиса? Или не рассматривали ее?
Ольга Скрипник: Миссия была там в конце января. Поклонская обратилась в суд 15 февраля. Но в докладе упомянули, что запрет Меджлиса может значить новую волну репрессий. В докладе сказано, что миссия не увидела системных преследований крымских татар как группы. Они говорят об одиночных случаях по противникам режима. Но наши доклады, доклады коллег свидетельствуют о системных репрессиях в отношениях крымских татар как группы.
Михаил Кукин: Богдан, вы откликнулись на инициативы правозащитников? Или начали действовать по собственной?
Богдан Крикливенко: Инициатива витала в воздухе, мнения совпали. К сожалению, прошел месяц после появления отчета в публичном пространстве. Были некоторые заявления о том, что он неоднозначный. Но серьезный анализ требовал времени. Совместным решением было провести мероприятие, пригласить правозащитников, экспертов, международные организации, посольства, чтобы провести откровенною дискуссию. 19 мая мы обсуждали вопрос, что природа этой миссии была более дипломатичная, чем правозащитная.
Михаил Кукин: Я знаю, что КПГ с подозрением относится к визитам международных наблюдателей, считая, что это может легитимировать оккупационную власть.
Ольга Скрипник: Если едет не правозащитная миссия, а около политическая — мы оцениваем риски. Ведь тогда мы получаем доклад, какой мы увидели. Когда есть желание сохранить не права человека, а отношение с РФ, дать возможность диалога. Это правильно, с одной стороны, но права человека требуют объективной оценки. Международное внимание нужно, но, чтобы это не нанесло урон правам человека.
Михаил Кукин: Вы готовите ответ более тщательно, а не откладываете его?
Богдан Крикливенко: Да. 19 мая было мероприятие. Мы договорились, что все желающие смогут дать дополнительные комментарии и предложения к общему меседжу. Срок принятия предложений закончился вчера. Думаю, во вторник максимум письмо будет находится в штаб-квартире Совета Европы.
Ирина Ромалийская: Чего вы ожидаете от этого письма?
Богдан Крикливенко: Важно то, что украинский голос будет услышан. В письме, которое будет сопровождаться выводами по отчету Штудмана, мы будем говорить о методологии, о конкретных пунктах, с которыми мы не совсем согласны. Ведь мы настаиваем на том, что в Крым нужно пробиться международным представителям, создать на постоянной основе международную мониторинговую группу с четким правозащитным фокусом.
Ирина Ромалийская: Это письмо не поможет изменить выводы доклада?
Богдан Крикливенко: Это не спецдоклад, а внутренняя служебная записка посла Штудмана Генсеку. Она не имеет особо высокого юридического статуса. Но, все равно, этим текстом манипулируют и используют его для закрытия объективной картины того, что происходит в Крыму. Совет Европы не сможет не отреагировать на это письмо. Посмотрим, какой будет эта реакция.
Совет Европы не сможет не отреагировать на это письмо.
Ольга Скрипник: От КПГ мы предлагали еще один вариант. Очень важно организовать специализированную дискуссию о международном присутствии в Крыму, чтобы проговорить, как мы будем учитывать в этих миссиях украинскую сторону, методологию, как будем анализировать информацию.
Ирина Ромалийская: Не могу не затронуть тему сайта «Миротворец», ведь он продолжает работать.
Богдан Крикливенко: Речь идет о совершенно новой в Украине сфере прав человека: право на приватность, защита персональных данных. Общество не знает, какие у них есть права и как их легко нарушить. Наша реакция — прямой ответ во исполнение наших законных обязательств. Публикация и утверждение о том, что человек есть пособником террористических организаций — прямое нарушение.
Михаил Кукин: Что дальше?
Богдан Крикливенко: Есть ст. 182 УК. В ней говорится, что сбор и распространение персональной информации — уголовно наказуемы. Но уполномоченный по правам человека не имеет полномочий в уголовном процессе зарегистрировать дело. Мы обратились в правоохранительные органы после публикации. Это было неделю назад, ответ мы пока не получили. Подольский райотдел полиции Киева начал уголовное расследование на основании факта распространения информации. Эффективность этого производства под вопросом.
Ольга Скрипник: Мы сталкивались с последствиями сайта «Миротворец». Блокада Крыма, организованная в прошлом году, — многие люди подверглись необоснованному обыску со стороны «активистов», потому что были в списке.