«Громадське радио»
Ирина Ромалийская: Дело Алексея Пукача снова в суде. Там рассматриваются кассационные жалобы, поданные несколькими сторонами дела. В частности, адвокаты просят заменить пожизненное содержание в тюрьме на 15 лет. Если учитывать «закон Савченко», Алексей Пукач может выйти на свободу?
Андрей Федур: И да, и нет. Если какая-нибудь из кассационных жалоб будет удовлетворена, Пукач может выйти на свободу гораздо раньше. И «закон Савченко» не будет иметь к этому отношение.
Ирина Ромалийская: Вы были на последнем заседании и сделали заявление о том, что если у Пукача будут хорошие представители и он подаст иск в ЕСПЧ, могут отменить решение украинских судов?
Андрей Федур: Сегодня мы не можем говорить о ЕСПЧ, так как сегодня дело рассматривается Высшим специализированным судом. В чем я фактически убежден, это дело не будет рассмотрено надлежащим образом, так как оно не было рассмотрено в суде первой инстанции.
Я считаю, фундаментальные нарушения, которые были допущены во время рассмотрения судом первой инстанции, могут привести к тому, что рано или поздно этот приговор будет отменен. Сегодня преждевременно говорить, мы не знаем, какое решение примет Высший специализированный суд. Но я не исключаю возможности, если оставить ситуацию как есть и после этого адвокаты Пукача обратятся в ЕСПЧ, я прогнозирую 100% победу Пукача в ЕСПЧ.
Ирина Ромалийская: Почему?
Андрей Федур: Там признают право и можно рассматривать дело только на основании закона. Нарушения прав человека не допускаются.
Ирина Ромалийская: Почему это может быть обжаловано в ЕСПЧ?
Андрей Федур: Я не знаю, будет ли это сделано. Но если этим будут заниматься специалисты надлежащей квалификации, у них есть все шансы выиграть дело в ЕСПЧ. Но говорить об этом еще рано, так как мы не можем спрогнозировать, когда дело будет рассмотрено Высшим специализированным судом
Ирина Ромалийская: И следующее заседание назначено на 7 февраля.
Андрей Федур: Я не исключаю, что Высший специализированный суд может прекратить существование в соответствии с действующими законами Украины, не успев рассмотреть это дело. В таком случае дело окажется в Верховном суде Украины.
Ирина Ромалийская: Какие нормы не были соблюдены?
Андрей Федур: Я не очень бы хотел возвращаться в историю, когда дело рассматривалось судом первой инстанции. После смерти Леси Гонгадзе я избегаю комментариев по этому делу. Но те нарушения, которые были допущены прокуратурой, которая формулировала обвинения и нарушения, судом первой инстанции, позволили мне констатировать факт, что решение было незаконным. Нас беспокоило то, что незаконность решения может привести к его отмене. Тогда было очень далеко до этих процессов, я так понимаю, власть смотрела на это, спустя рукава.
Ирина Ромалийская: На заседании вы говорили, что он имел право на суд присяжных, а его не было.
Андрей Федур: Я думаю, этого будет достаточно для ЕСПЧ.
Григорий Пырлик: Кто должен был разъяснить обвиняемому, что он имеет право на суд присяжных?
Андрей Федур: По процедуре это должен был сделать прокурор до направления дела в суд. Но прокурор не только этого не сделал, он не сделал важнейшей задачи — не сформулировал обвинение.
В обвинении, с которым дело было передано в суд, не было указано мотивы убийства. Дело по обвинению Пукача уникальное в украинской юриспруденции. Его уникальность не только в том, что убили журналиста, что к убийству причастен целый генерал милиции. Оно уникально тем, что в суд впервые поступило дело без мотива.
В умышленном убийстве должен быть умысел — цель. Пукачу так сформулировали обвинение, что дело вообще без мотива. Нет мотива — нет умысла, нет умысла — нет умышленного убийства. Такой получили приговор. И это оставила в силе апелляция. Я не знаю, что будет делать Высший специализированный суд накануне ухода в небытие.
Ирина Ромалийская: Когда Пукачу озвучивали приговор и судья обратился к нему и спросил, понятна ли суть приговора, он сказал: «Мне будет понятно тогда, когда рядом со мной окажется Кучма и Литвин». Не раз озвучивалось, что к убийству Гонгадзе имеет отношение тогдашний президент Украины Леонид Кучма. Большое дело об убийстве Гонгдазе расследуется до сих пор. Именно оно должно дать ответ, кто был заказчиком и какой мотив был у Пукача?
Андрей Федур: Я вас разочарую. Никакого большого дела нет, на мой взгляд. И никакое расследование не проводится. И никто никогда не только не обвинял Кучму в заказе убийства в установленном законом порядке, никто и никогда по этому поводу в отношении Кучмы не возбуждал уголовное дело.
Ирина Ромалийская: В отношении Кучмы — нет. Но ведь дело до сих пор есть в Генпрокуратуре.
Андрей Федур: Кроме мусора, ничего в прокуратуре нет. Сегодня есть очень известный генпрокурор. Пусть он вам скажет, какое там есть уголовное дело по убийству Гонгадзе, кто его расследует и в отношении кого. Вы не получите ответ ни на один вопрос.
Ирина Ромалийская: Ваша коллега Валентина Теличенко, которая представляет интересы Мирославы Гонгадзе, говорила, что большое дело есть. По ее версии, оно неплохо расследуется.
Андрей Федур: Я не буду комментировать то, что говорит Валентина Теличенко. Я сказал то, что я сказал.
Ирина Ромалийская: Что должно произойти, чтобы мы узнали, кто стоял во главе этого убийства?
Андрей Федур: Нужно провести расследование. А расследование по этому поводу никогда не проводилось и проводиться не будет.
У нас все рассказывают, что в прокуратуре расследуется дело по заказчикам. А трудно вспомнить, что расследование по заказчикам уже давно похоронено в суде. Этот вопрос рассматривался судом, признано, что Пукач не убивал Гонгадзе по заказу. И Пукачу никто не вменял убийство на заказ.
Григорий Пырлик: По вашему мнению, нарушения во время первой стадии процесса — халатность или закладывались основания, чтобы приговор был отменен?
Андрей Федур: На мой взгляд, и то, и другое. В определенной степени, отсутствие квалификации и профессионализма исполнителей. И в том числе, чей-то злой умысел.
Ирина Ромалийская: Если говорить о заказчиках, есть допрос Пукача, как нам рассказывала Валентина Теличенко, где он говорит, что присутствовал при телефонном разговоре погибшего министра Кравченко с Кучмой (по версии Пукача), в котором Кучма якобы (но сам Пукач не слышал этих слов) приказал убить Гонгадзе. И второе — пленки Мельниченко, которые до сих пор неизвестно где.
Андрей Федур: Все начинается с того, что говорят, что погиб Кравченко. Он не погиб. Кравченко убили. Тогда министром внутренних дел был Юрий Луценко. Он очень активно принимал участие в том, чтобы говорить, что это было самоубийство. Но это ложь. Это было убийство.
Я разговаривал с сегодняшним заместителем генпрокурора Украины Столярчуком, который якобы занимается этим расследованием. Я ему говорил: «В расследовании убийства Кравченко вы выйдете на организатора убийства Гонгадзе». На что он меня заверил, что они это уже делают. А потом оказалось, что не делают ничего.
Ирина Ромалийская: Я правильно понимаю, что оригиналов пленок Мельниченко никто не видел и не держал в руках?
Андрей Федур: Записи цифровые. Безусловно, никто не видел оригиналы, техническое средство, с помощью которого велась запись и накопитель, на который были сделаны записи. Вопрос не в этом. С пленками есть много вопросов, на которые мы никогда не услышим правды. Я с большим удовольствием послушал бы записи из кабинета Леонида Кучмы, которые были после исчезновения Гонгадзе.
Гонгадзе был убит в субботу 16 сентября. Я бы с интересом послушал записи за 18 сентября — понедельник, утро, совещание. Кучма, как правило, в этот день собирает силовиков. Конечно, такие записи есть. Но нам их не включают. 100% в этот день общались Кучма и Кравченко.
Григорий Пырлик: На одном из заседаний Пукач заявил, что во время досудебного и судебного следствия его возили в прокуратуру, где на него давили и требовали дать показания против ряда политиков. Назывались имена Петра Порошенко, Юлии Тимошенко. Доверяете ли вы этим заявлениям, и с какой целью хотели включить в дело этих политиков?
Андрей Федур: Эти обстоятельства должны были быть проверены в ходе расследования. Это обстоятельства, которые подлежали расследованию. Но это не будет расследовано. На судебном заседании несколько дней назад прокурор заявлял о том, что ГПУ даже не хочет внести эти сведения в ЕРДР (Единый реестр досудебных расследований).
Ирина Ромалийская: Вы вышли из дела. Но какое решение ожидаете?
Андрей Федур: Я не ожидаю никакого решения от Высшего специализированного суда. Я хотел бы надеяться, что будет постановлено законное решение — на основании закона, исследованных по делу доказательств. Но я сомневаюсь, что на это пойдут сами судьи и участники процесса.