Откуда пошел «русский мир», почему украинцы стали «фашистами», как бороться с русской пропагандой? Об этом говорили с Александром Бондаренко, доцентом КНУ им. Шевченко и докторантом Татьяной Семашко. «Если мы находимся в состоянии войны и это война не только с использованием оружия, а гибридной войны, информационная составляющая этой войны – это фронт. И на этом фронте есть свои 200-ые и свои 300-ые. Мое мнение: с убитыми на этой войне говорить бесполезно. А вот легко раненных можно путем приведения конкретных фактов можно разубедить. С тяжелыми сложнее», – говорит Александр Бондаренко. Он также считает, что победить пропаганду Украина может несимметричными методами.
Бизнесмен из Запорожья Максим Дрозденко намерен установить у городской администрации памятник абсурду российской пропаганды – задушенному снегирю. Откуда эта идея и для чего – он рассказал по телефону.
Елена Терещенко: Что же такое «русский мир»?
Александр Бондаренко: С самим словосочетанием этим связан еще один миф – якобы автором этого термина является патриарх Кирилл. Он себе приписал авторство. На самом деле в русской и украинской историографии до недавнего времени говорили о том, что автором понятия был граф Уваров. Это было еще в царской России. Но я как история языка могу утверждать, что и он не является автором этого термина. В первой половине 11 века рукопись, написанная в Киеве называлась «Слово на обновление десятинной церкви». Прославляется Святой Климентий. И в самом тексте есть слова: «Клементий умножил сокровища своего господина не только в Риме, но и повсюду: и в Херсоне, еще и в русском мире». Следующий, кто активно использвал тот термин, был известный украинский писатель Пантелеймон Кулиш. То, что мы наблюдаем сейчас в русской пропаганде. Британский философ Гартон Эш, он написал: «Путин присвоил себе термин «русский мир» и превратил его в политический лозунг, который означает: если вы говорите по-русски, вы принадлежите России». Если говорить о «русском мире», то основные три кита, на которых он держится: культура и язык, православие и общая историческая память.
Татьяна Семашко: События на Донбассе свидетельствуют о другой ситуации. В 70-ых годах на Приазовье не было ни одной русской школы. 90-ые года – в Приазовье уже нет ни одной украинской школы. Были все школы русские. И только лет уже через десять, когда был введен закон о языках, Украина стала независимой, в Мариуполе начали появляться украинские школы. Они в меньшинстве. Сегодня это три школы на почти полмиллиона населения. Но еще есть украинские классы. Но школы украинские были профильные. И только потому дети шли туда учиться. Были информационные классы, изучались несколько языков. И при всем при этом обучение велось на русском языке. Украинский язык был слышен только на уроках украинского языка и литературы.
Ирина Ромалийская: Максим Дрозденко, вы решили создать памятник Путину с убиенным снегирем. Почему в Запорожье и почему именно этот памятник?
Максим Дрозденко: Это памятник все-таки не Путину, а замученному «жидобандеровцами» русскоязычному снегирю. Когда-то в Запорожье был Владимир Рогов, специальный резидент российской разведки. По крайней мере он себя так представлял по времена Януковича. На российском телеканале он рассказал страшную историю, как в запорожской школе учительница сказала детям подкармливать синичек, потому что они жевто-блакитні, и убивать снегирей, потому что они цвета российского флага. В интернете этот мем приобрел огромную популярность, особенно учитывая, что в Запорожье снегири вообще не живут. Я решил, что этот мем должен быть увековечен. Скульптор после этого проснулся знаменитым, но его родители живут в Луганске и его включили в «расстрельный список» «ДНР».
Ирина Ромалийская: Вы выставили этот памятник на День независимости.
Максим Дрозденко: Сейчас я пытаюсь установить этот памятник официально. Но любого украинского госслужащего от такого памятника будет корчить, как вампира от креста. Я собрал больше 500 подписей жителей Запорожья за установку этого памятника возле госадминистрации. Люди стояли в очереди, чтобы подписаться под обращением.
Александр Бондаренко: Такой креативный подход и несимметричный ответ – это то, что Украина может противопоставить. Потому что вкладывать такое количество денег, как вкладывает Россия в пропагандистскую машину, мы не в состоянии. Я бы сказал, что это памятник абсурду пропагандистской машины.
Татьяна Семашко: Такой миф на уровне сплетен и слухов, кто-то кому-то сказал. Такое распространение информации путем передачи сплетен – специально разработанная технология, которая идет со времен КГБ. Это одна из форм диверсионной работы.
Александр Бондаренко: Для того, чтобы слух охватил 500-тысячный Мариуполь, достаточно двух часов. Нужно 5-7 человек подготовленных распространителей. Они появляются в людных местах. Лучше всего работает через бабушек. Человек заводит разговор, а потом: «вот кстати…». Через два часа весь Мариуполь будет гудеть, кто кого расстреливал, где валяются ноги, уши и те же снегири.
Ирина Ромалийская: А в Украине сейчас есть контрпропаганда?
Александр Бондаренко: Если и есть, то очень неуклюжая и некреативная. Она должна быть. Если мы находимся в состоянии войны и это война не только с использованием оружия, а гибридной войны, информационная составляющая этой войны – это фронт. И на этом фронте есть свои 200-ые и свои 300-ые. Мое мнение: с убитыми на этой войне говорить бесполезно. А вот легко раненных можно путем приведения конкретных фактов можно разубедить. С тяжелыми сложнее.