«Громадське радіо»
Наталья Соколенко: Какими могут быть последствия для Надежды Савченко и других граждан Украины, которые проезжают на временно оккупированные территории, минуя контрольно-пропускные пункты? По крайней мере, вы выяснили, что на КПП нету отметок о пересечении Савченко линии разграничения?
Анна Маляр: Юридически мы должны понимать, что статус этих территорий — зона проведения антитеррористической операции. Еще в 2014 году были приняты нормативные акты, которые устанавливают особый режим пересечения линии разграничения. Служба безопасности регулярно дополняет эти правила, поскольку оперативная обстановка на месте постоянно меняется. Согласно этим правилам, люди должны не просто иметь при себе паспорт, но и получить разрешение, пропуск — обосновать необходимость поездки на временно неподконтрольные территории. Он должен доказать, что это касается всех граждан Украины и других государств.
Если гражданин минует эти пункты пропуска, пробирается в зону боевых действий, естественно, он ставит под угрозу безопасность государства, безопасность проведения антитеррористической операции, и нарушает порядок пересечения этой границы. К сожалению, сегодня нету норм, устанавливающих ответственность за незаконное пересечение линии разграничения, но любой такой человек находится в зоне повышенного внимания СБУ.
Наталья Соколенко: Могут ли быть применены какие-то санкции к Надежде Савченко?
Анна Маляр: Сейчас в первом чтении проголосован закон об введении административной ответственности за пересечение линии разграничения в неустановленный порядок, будет штраф. Если пофантазировать, что закон уже принят — на депутата, к сожалению, административная ответственность не распространяется, он пользуется иммунитетом. Заявления Савченко о снятии с себя неприкосновенности — юридически безграмотны, она не может самостоятельно этого сделать.
Вместе с тем, если у СБУ будут подозрения, что линия разграничения пересекается с намерением совершения незаконных действий, будет проводиться расследование. О чем сегодня и было заявлено советником главы СБУ Юрием Тандитом — Надежда Савченко будет вызвана на допрос, и должна будет объяснить, почему она туда ездила.
Лариса Денисенко: Если посмотреть в фейсбуке реакцию некоторых народных депутатов на ситуацию, которую мы сейчас обсуждаем, например, Андрей Денисенко написал заявление, чтобы Савченко отсадили от него в сессионном зале. С точки зрения регламента, насколько подобные эмоциональные высказывания в публичном пространстве приемлемы?
Анна Маляр: Я понимаю реакцию депутата Денисенко, потому что поведение Савченко — уже не просто триггер, а слишком раздражающий фактор, очень сложно поверить, что она обладает критическим мышлением. Даже, например, с человеком с «Оппоблока» мы понимаем, как выстраивать отношения (как он будет действовать), даже если в своих взглядах мы совершенно не согласны. А поведение Савченко совершенно непрогнозированно.
Звонок в студию: Меня зовут Алексей, я звоню из города Донецка. Я не то, чтобы оправдываю Савченко, даже не в этом дело. Мой комментарий: когда человек попадает в экстремальную ситуацию — в окопе, местах лишения свободы — у него некоторым образом изменяется оценка жизненных ситуаций. Вот мне кажется, что Савченко изменила свою оценку, лично на мой взгляд, она хочет добиться прекращения военных действий, чтобы люди не умирали зря. Мне кажется, закон она не нарушает.
Анна Маляр: Потрібно розрізняти мотиви вчинку і його наслідки. Я теж хочу, щоб в Україні був мир і перестали гинути наші чоловіки і жінки. І, уявіть собі, з цим глибоким бажанням я зараз виріжу всі дерева у центрі Києва, а люди будуть мене виправдовувати «вона ж хотіла миру». Потрібні вчиняти дії, які демонструватимуть результат, а не просто ваше бажання. Я вважаю, що самодіяльність будь-кого у цій країні неприпустима, тільки влада вповноважена приймати якісь стратегічні рішення. І якщо ми як громадяни вважаємо, що влада робить щось не так то, ми маємо доносити їй це, виходити на майдани. А не йти у зону бойових дій, де ми взагалі нічого не знаємо.
Наталья Соколенко: Дії Надії Савченко (перемовини з бойовиками, фотографування, зроблені вже заяви) підпадають чи мають ознаки державної зради?
Анна Маляр: На сьогодні була заява вже з боку представника СБУ — тому зараз я вже не буду голослівною — про те, що і вони підозрюють, вбачають можливі ознаки злочинів, що буде перевірятися. Бо без перевірки, розслідування, звісно, не можна стверджувати, що були вчинені якісь злочинні дії.
Разом з тим, що таке державна зрада — є дуже чіткі форми: перехід на бік ворога в умовах воєнного стану або збройного конфлікту, шпигунство, надання іноземній державі чи організації допомоги у підривній діяльності. Все, більше нічого не може вважатися державною зрадою. Чи могло тут бути шпигунство — теоретично, нехай СБУ перевіряє. Перехід на бік ворога у період збройного конфлікту — теоретично, ми ж не знаємо, про що вони спілкуються — це все теж повинно перевіряти СБУ. І третя форма — надання іноземній державі чи організації допомоги у підривній діяльності — оце особливо мене цікавить, тому що вся діяльність, яка зараз відбувається по нібито звільненню полонених може призвести до певних підривних акцій. Тут Службі безпеки варто дуже серйозно перевірити ці факти.