«Громадське радио»
Иван Аспилогов, участник АТО, автор редкой книги «Вольер», которая в тираже 500 экземпляров вышла до событий аннексии Крыма, но предрекает их, рассказывает о своей книге.
Анастасия Багалика: Расскажите о книге.
Иван Ампилогов: Книга вышла как раз перед аннексией и, насколько я понимаю, была одной из последних книг, изданных симферопольским издательством «Таврия». Она продавалась в Крыму, какое-то ее количество попало в Украину и даже в Россию. Но после аннексии Крыма на территории полуострова ее уже невозможно было найти. Я не знаю, что произошло, но, думаю, что владельцы книжных магазинов просто убрали из прилавков всякую сомнительную, на их взгляд, литературу, в том числе и мою книгу. И надо сказать, что для этого были основания. Буквально, в первые месяцы после начала оккупации были созданы какие-то комитеты, которые проверяли книжные магазины и составляли списки вредной и нежелательной литературы.
Анастасия Багалика: Расскажите о самом романе и его времени действия. Я так понимаю, что это относительно недалекое будущее, 2025-ый год?
Иван Ампилогов: Фабула этого текста состоит в том, что в 2020-каком-то году некий украинец, живущий в Европе, попадает в Крым и понимает, что это какое-то непонятное пространство, где его привычные представления и практики сталкиваются с совершенно вывернутыми социальными и культурными поведенческими практиками. Герой понимает, что он живет в Крыму, который, по моей задумке, не имел никаких формальных переходов, это была автономная украинская территория, но, тем не менее, Россия там осуществляла крупный проект по обкатке методов социального управления и манипуляций. Поэтому и такое название — «Вольер».
Анастасия Багалика: Это тоталитарный Крым, по вашей задумке?
Иван Ампилогов: Вот в том-то и дело. Я-то предполагал, что Россия будет управлять Крымом какими-то тонкими методами, без прямого насилия, при помощи денег, убеждения и культурных манипуляций, так, как это было до прямой аннексии. Я просто максимально увеличил силу методов, которые использовались Россией в Крыму, и предположил использование более тонких методов манипулирования. Я предполагал, что Россия будет развиваться в сторону более умной, технологично-обоснованной модели развития своих несвобод. А ирония оказалось в том, что Россия просто абсолютно грубо, без всяких сантиментов вторглась на нашу украинскую Родину.
И это хорошо. Потому что, если бы Россия действительно тонко действовала, с этим бороться было бы намного сложнее.
Валентина Троян: В какой момент вы задумались о будущем Крыма? Почему именно Крым и 20-е годы?
Иван Ампилогов: Я был поражен, когда увидел статистику инвестиций в Крым. Там оказалось, что Россия занимала первое место по инвестициям. Формально, российские инвесторы занимали одну треть, а еще одну треть занимали различные оффшорные компании, которые на самом деле тоже были российскими. Тогда я и подумал, что вот, оказывается, как Россия действует в отношении Крыма. И в дальнейшем моя мысль стала развиваться в этом направлении.
Дело в том, что и крымчанам-то это нравилось. Шли строительства, можно было на этом зарабатывать. Ну а то, что с твоей землей плохо обходятся твоими же руками, это уже уходило на второй план. Я подумал, что это довольно вдохновляющая идея и как-то именно такими методами можно управлять этими несчастными крымчанами.
Валентина Троян: Вы также служили в АТО. Расскажите, как попали в армию, почему решили воевать?
Иван Ампилогов: Я уехал из Крыма в апреле 2014 года, сразу после оккупации Крыма. Я подумал, что сейчас Украина будет усиленно заниматься возвратом Крыма, и хотел здесь в Киеве принимать в этом активное участие. Но я увидел, что ничего подобного не происходит. И самое простое применение этих нерастраченных сил было на востоке. Кроме того, надо сначала с востоком решить ситуацию, а потом очередь дойдет и до Крыма.
Анастасия Багалика: То есть вы думаете, что это проблему надо решать в хронологически обратном пути: с востока в Крым.
Иван Ампилогов: Да, безусловно. Сначала произойдет освобождение Донбасса, а потом Крыма. Потому что Крым — это гораздо более крепкий орешек в военном плане, не говоря уже о каких-то формальных вещах. Мы же видим, что ЛНР и ДНР Россия не собирается забирать, она наоборот их хочет вернуть в Украину, а Крым это уже федеральный округ России. Хотя крымчанами и лично мной это воспринималось как предательство со стороны России.
Анастасия Багалика: А как считают крымчане и россияне в вашем романе?
Иван Ампилогов: В моем романе россияне чувствуют и натыкаются на неприятие со стороны крымчан. Эта разность крымского и российского мировоззрения сейчас вполне очевидна. Многие мои друзья, которые живут в Крыму, подтверждают это. Приехавшего из России крымчане определяют буквально со второй фразы.
Анастасия Багалика: Чем оканчиваются российско-украинские отношения в вашем романе?
Иван Ампилогов: Там происходит мирное сосуществование, в котором Украина является подчиненной стороной, но, по крайней мере, никакой ярко выраженной агрессии со стороны России там не происходит. Но, оказалось, что Россия показала себя более глупо. Она вызвала прямое противостояние с Украиной, таким образом, вызвав формирование Украины как страны и нации.
Анастасия Багалика: Представьте, если бы кто-то еще более прозорливый написал роман о всем том, что сейчас происходит между Россией и Украиной. Какая бы была концовка?
Иван Ампилогов: Это зависит от гениальности автора. Насколько я понимаю, вопрос украинско-российской войны подспудно витал, по крайней мере, в русской авантюрной литературе уже, наверное, с середины 90-х годов. На самом деле мы все просто отметали эту мысль, потому что, я считаю, нас останавливала память о Второй мировой войне.
Анастасия Багалика: По литературному канону, кто должен победить: сильный или слабый?
Иван Ампилогов: Не только по литературному, но и по бытийному канону, побеждает жертва нападения. Побеждает тот, за кем нравственная сила, даже если он находится в убитом растоптаном состоянии.
Анастасия Багалика: Вы думаете переиздавать книгу?
Иван Ампилогов: Думаю, да. Мне бы даже хотелось, чтобы это сопровождалось каким-то переводом на один из европейских языков, потому что мы все больше Европу интегрируем в этот конфликт. И мне бы хотелось, хотя бы таким экзотическим способом, путем антиутопии, заставить европейцев более глубоко взглянуть на наши проблемы. И может быть это стало бы маленьким толчком к освобождению Крыма. Это моя личная цель и цель огромного количества крымчан.