«Громадське радіо»
Наталия Соколенко: Как вы получили повестку?
Максим Касьянов: Нет, я не получал. Я пришел в военкомат и стал на учет. Как гражданин, я был обязан это сделать. Никто не бегал и не прятался. К сожалению, мы все живем в мире стереотипов. Некоторые офицеры, узнав, что я из Донецка, задавали одни и те же вопросы: а ты не перебежишь?
Я им объяснял, что местные, которые воюют за украинскую армию – это самые мотивированные люди.
Наталия Соколенко: Говорят, что Донбасс после окончания войны станет самым патриотическим регионом. Как вы считаете, это утверждение верно?
Максим Касьянов: Надо провести этап очистки от разных элементов, которые привели к этой беде. Я боялся бы не Правого сектора на месте людей с сепаратистскими взглядами, а людей из оккупированного региона. После войны, когда придут дончане, они узнают, кто их выжимал.
Я был на севере — Артемовск, Славянск, Краматорск. Все жалуются, особенно волонтеры. Многие не афишируют, что они это делают, не распространяются из чувства самосохранения. Власть не дает понятных сигналов, что волонтеры делают правильное дело. А Артемовск – один из самых лояльных городов на севере в этом плане. Кстати, там появился новый вид бизнеса: жители освобожденных территорий подходят к военным и просят денег. А раньше приходили с обвинениями.
Наталия Соколенко – По вашим ощущениям, как много среди мобилизованных 6-ой волны были патриотично настроены?
Максим Касьянов: Осознанных ребят приблизительно 30-35%, а остальные – потому что так надо. Видел, как люди, приходили и просили призвать их, но им отказывали по разным причинам. Военкоматы не любят добровольцев.
Андрей Сайчук: Почему?
Максим Касьянов: Ими тяжело управлять. Тяжело объяснять, что надо сидеть и ничего не делать. Руководство занимается выжиданием. Я не вижу стратегий. Что мы делаем, почему сидим? Главный ответ – «спостерігайте».
Наталия Соколенко: Может есть в связи с Минскими договоренностями? Видимо, в этом наша роль – показать, что мы ведем адекватную борьбу с агрессором?
Максим Касьянов: Весь мир и так знает, кто такая Россия. Мне интересно, как мы с такой тактикой и стратегией вернем Луганск и Донецк?
Наталия Соколенко: А, что происходит в учебных центрах?
Максим Касьянов: Я был на нескольких полигонах. Там учат элементарным азам: пострелять и оказывать медицинскую помощь. Меня очень поразил Ровенский – уровень алкоголизма зашкаливает. Военкоматы до сих пор работают на количество, а не качество, вот посудите сами: 9% – бывшие уголовники, люди неблагополучные, я уже не говорю о наличии высшего образования.
Андрей Сайчук: Как с этим бороться?
Максим Касьянов: Количество военных в зоне АТО слишком завышено. Нужно призывать людей мотивированных, ведь к мобилизованным тоже существует специфическое отношение. Есть контрактники и остальные призванные. Контрактники осознанно берут эту веху. Они воспринимают все происходящие, как свою основную работу. А мобилизованные – это люди, которые лучше бы занимались чем-то другим. Мобилизованные офицеры – это хуже всего. В их подчинении находятся люди разных возрастных категорий, со своим сформированным мировоззрением, абсолютно нет профориентации. И на это никто не смотрит.
Андрей Сайчук: Мой коллега был на Яворивском полигоне. В «учебке» готовили его как повара в полевую кухню. Потом оказалось, что он более полезен в Минобороны, как пресс-секретарь.
Максим Касьянов: Вот хирург – хороший каптерщик. Они не знают, как работать с этими сформированными людьми.
Наталия Соколенко: Что вы можете сказать об информировании, и какие медиа это освещают?
Максим Касьянов: Ситуация с медиа немного улучшилась. Местные смотрят украинские и российские каналы. Приятно удивляет даже это. Сам факт, что при желании можно услышать любую необходимую информацию – это уже плюс, но информационный голод чувствуется.
Наталия Соколенко: Вы собираете библиотеку в воинской части для солдат. Для чего?
Максим Касьянов: В блиндаже. Главная проблема – «скукотища». Я увидел, что есть спрос на информацию. Отдельное спасибо артемовским волонтерам, которые активно поддерживают украинскую армию. Первый тост всегда поднимают за волонтеров, без них – никуда.