«Громадське радіо»
Олег Саакян: Принципиально новых вещей, честно говоря, было сказано немного. Единственное, что важно подчеркнуть — что Донбасс остался в приоритете, как и Крым. Так же президент проанонсировал создание органа по деоккупации территорий, чего мы раньше не слышали. В целом же все достаточно ожидаемо.
Михаил Кукин: Реальными ли Вам представляются программные задачи президента?
Олег Саакян: Когда мы говорим о Минском процессе, мы должны понимать, что это инструмент, который сдерживает активную боевую фазу и не более того. В Минских договоренностях не говорится о том, каким будет совместное будущее. Мы должны создать проект, в результате которого на неподконтрольных территориях появились бы люди, заинтересованные в Украине: кто-то — экономически, кто-то — культурно, кто-то — социально. Должны быть очаги Украины на тех территориях.
Михаил Кукин: Насколько на неподконтрольных территориях популярны идеи президента вернуть их под контроль Украины?
Олег Саакян: В условиях оккупации невозможно провести любое социологическое исследование. Тем более на Востоке, в условиях «осажденной крепости», когда военные ходят по городу. В целом, общаясь с людьми — теми, кто выехал, теми, кто остался — имея инсайдерскую информацию, могу сказать, что пророссийские настроения, как таковые, практически угасли. В основном, люди разочарованы. Но радоваться нам нечего. Параллельно с тем, что люди разочарованы в «русском мире», они так же обижены на Украину. И с этой «серой массой» нам нужно работать. Для Украины есть огромное поле для работы с сомневающимися людьми.
Есть экономическая плоскость. Создать те условия, на которых мы сможем навязывать дискурс: покупаем ли мы какой-то товар или не покупаем, за сколько мы покупаем. Кто-то будет зарабатывать на перевозках, кто-то будет получать зарплату, находясь на неподконтрольных территориях. И люди понимать, что, если возобновятся обстрелы, денег не будет.
Анастасия Багалика: Изменились ли тон, манера общения президента с журналистами, открытость\закрытость после предыдущей пресс-конференции?
Олег Саакян: Начиная от режиссуры всего действа и заканчивая ответами, была видна определенная зажатость. Была видна определенная неуверенность. В целом складывалось впечатление, что президент прячется за ту тумбу, за которой он стоял.
Многие ждали, что пресс-конференция станет в определенном смысле отчетной. Но отчета не было. Все те же цели, фразы, ориентированные в будущее. На момент предыдущей пресс-конференции у президента был кредит доверия, и он позволял президенту говорить о будущем, а не отчитываться о проделанной работе. На сегодняшний момент уровень доверия падает. И люди хотели услышать конкретики, а не общих фраз. Конкретики было очень мало.
Относительно Востока — точно так же. Мы увидели пролонгацию того, что было и так известно.
Анастасия Багалика: Но еще несколько месяцев не было речи об изменении Минского формата. Теперь президент уже говорит о том, что какие-то рычаги нужно менять.
Олег Саакян: Наконец-то президент впервые признался, что в «Минском формате» есть недочеты. Но от «Минска» не отказывается — просто переносит его вперед. Позитивным является создание формата «Женева+» по Крыму. Это уже что-то новое, где Украина пытается сыграть лидерскую роль.
Анастасия Багалика: Но уже официально говорят о том, что международная миротворческая миссия в Украину — будет.
Олег Саакян: Когда мы говорим о миротворческом контингенте, мы уже играем в партию, заданную Путиным. Введение миротворческого контингента является инструментом решения внутригосударственного конфликта, гражданской войны. Тем самым мы фактически признаем, что у нас гражданская война.
Минск можно рассматривать как инструмент затягивания ситуации, выматывания противника. Но коль мы превозносим Минск в ранг процессов, которые должны решить судьбу Востока, то тут он абсолютно неэффективен. Когда мы говорим о миротворцах, мы даем понять всему миру, что идет гражданское противостояние. Мы вычеркиваем Россию как страну-агрессора и говорим, что войны нет. К тому же миротворческая миссия никогда не будет воевать. Ее цель — обеспечить порядок в уже демилитаризированной зоне, это, фактически, полицейская миссия.
Михаил Кукин: Несколько дней все в соцсетях обсуждали встречу Порошенко с Грызловым. Вчера Порошенко наконец признался, что встречался.
Олег Саакян: Достаточно слабая позиция выбрана о том, что «буду общаться с кем угодно, лишь бы освободить». Вопрос встречи с Грызловым лежит в двух плоскостях. Первая — сама встреча с Грызловым, вторая — место встречи. Относительно встречи с Грызловым в Киеве — тут огромное количество вопросов. Это человек находится под санкциями, представитель страны-агрессора. Тем более это переговорный процесс, в котором есть посредники. А когда происходит встреча один на один, это недопустимо.
К тому же была фаза «отмалчивания», когда встречу скрывали от общественности. Это противоречит образу президента, который он отстаивает, и принципам прозрачности власти. Это уже восходит к принципам советской дипломатии, когда стороны заключают какие-то документы и никого в них не посвящают.