«Громадське радио»
Ксения Проконова, адвокат, и Гия Церцвадзе, доброволец, рассказывают о подробностях этого дела и об участии Гии в АТО.
Анастасия Багалика: От адвоката Гии Ксении Проконовой, мы во время вашего предыдущего визита узнали, что добровольцем вас не совсем правильно юридически называть, поскольку в АТО вы воевали не официально.
Гия Церцвадзе: Ну, вроде, и официально, и в то же время неофициально. Пока нам и в мыслях не приходило, что нужен какой-то статус, документы, потому что я и многие мои сослуживцы, которые приехали защищать территориальную целостность и независимость Украины, никогда не думали, что такое может произойти. Просто мы, без задних мыслей, приехали помочь братскому народу, потому что в свое время Украина очень нам помогла. Особенно, во время абхазской войны 1992-1993 годов было очень много добровольцев-украинцев, которые безвозмездно помогали нам защищать нашу Родину, есть и погибшие, к сожалению. В Тбилиси есть Площадь Героев, на которой стоит мемориал, и там отдельно есть списки погибших граждан Украины, которые защищали нашу территориальную целостность. Мы не имели морального права не приехать и помочь братскому народу, который в самые тяжелые времена для нас стоял рядом с нами.
Анастасия Багалика: Многие ваши братья по оружию, представители грузинских добровольческих сил находятся в так называемым «Грузинском легионе». Вы в нем не были. Ксения говорила, что вы имеете какое-то отношение к силам Службы безопасности Украины, которые были задействованы в АТО.
Гия Церцвадзе: Ну да.
Ирина Ромалийская: Где вы служили: на каком участке фронта и в составе какого формирования?
Гия Церцвадзе: Это была спецгруппа СБУ. Мы были в 2014 году, когда все только начиналось, в Славянске и Краматорске, но потом, в основном, были на луганском направлении, в Счастье, в том числе и с «Грузинским легионом».
Ирина Ромалийская: Правильно ли я понимаю, вы говорите, что действовали под руководством СБУ, но не были при этом легализованы?
Гия Церцвадзе: Ну да. Легализованы тогда не были, потому что, насколько вам известно, тогда не был принят закон о принятии на службу иностранных граждан.
Анастасия Багалика: Сейчас, когда возникла необходимость подтвердить ваше участие в АТО, в суде это сделать удалось.
Ксения Проконова: Гия Церцвадзе был арестован 15 января в аэропорту Киева на основании того, что он был в международном розыске Интерпола по требованию России. Это еще не запрос на экстрадицию, мы еще его не получили, но экстрадиционный процесс начался с этого момента, поскольку нужно было его задержать и прояснить те или иные обстоятельства, которые мешают его выдачи.
Одним из таких обстоятельств является то, что он участвовал в АТО на стороне Украины. 26 января суд не состоялся, не пришли материалы в суд из Соломенского суда, решение которого мы оспаривали. Материалы не были переданы, соответственно, Гия не присутствовал в суде, и сам суд длился минут 15. Но на этот суд мы предоставили большой массив доказательств, привели большое количество его сослуживцев, которые подтвердили его участие в боевых действиях физически, а не по бумажкам, и «Грузинский легион» подготовил к тому моменту обращение в Генеральную прокуратуру, в котором они зафиксировали, что он также воевал, они его выдели, более того включают его в свой состав.
То есть нормативную часть мы предоставили, и на суд она повлияла бы, но она, в первую очередь, повлияла на прокуратуру, которая решила его отпустить без решения суда. Они имеют на это право, поскольку есть две санкции по этой статье. Они могли к нему либо применить временный арест, либо не применять меру вообще. Судья на это не пошел, а Генеральный прокурор пошел.
Ирина Ромалийская: Гия, расскажите о деле 2003 года, в котором вас обвиняет Россия.
Гия Церцвадзе: Они инкриминируют мне покушение на убийство группой лиц. Я, честно говоря, не знаю, о чем идет речь. Я видел мельком эти бумаги. И фамилии там незнакомы, и сама ситуация.
Ксения Проконова: Гия видел эти бумаги в суде, потому что они были присоединены к материалам дела, которые пришли в Соломенский суд. Там речь идет о двух гражданах Российской Федерации с фамилиями, насколько я помню, Гусельников и второго не могу вспомнить, которые были убиты, якобы по заказу. И там речь идет о каких-то криминальных разборках. Все эти события были в 2003 году в Сочи.
Ирина Ромалийская: А вы были в Сочи в 2003 году?
Гия Церцвадзе: Я, конечно, не мог там быть. Вы представляете как кто-либо, кто во время Второй мировой войны воевал против фашистской Германии, поехал бы в Берлин? Я вообще на госслужбе состоял в тот период.
Ксения Проконова: То есть, что интересно ему вменяют намеренно не убийство во время военных действий, что было бы логично, а другие вещи, которые позволяют раскручивать этот скандал в контексте, что он человек, совершивший насильственное преступление, и к нему не должны применятся политические нормы права.
Анастасия Багалика: Предпринимала ли подобные методы давления Россия на вас раньше?
Гия Церцвадзе: Да. Этот эпизод касается августа 2008 года в период войны между Грузией и Российской Федерацией. На меня также было заведено уголовное дело за участие в боевых действиях против Российской Федерации, еще они хотели инкриминировать мне применение бактериологическое оружие для уничтожения население города Цхинвали, чего я тоже не делал.
Анастасия Багалика: От других грузинских добровольцев мы знаем, что в Грузии за участие в украинских боевых действиях, бывает, что добровольцев преследуют.
Гия Церцвадзе: Было такое. Мы тоже попали под эту категорию. Это случилось, когда первый грузинский доброволец погиб в Счастье. Тогда нужно было через грузинское консульство договориться о транспортировке погибшего на Родину. Вопрос стоял в том, что страна не должна оплачивать эти расходы, потому что это люди-наемники, и они ради денег поехали воевать. Потом была попытка поставить нас в один ряд с наемниками, которые воюют сейчас на стороне ИГИЛ. Но потом, после того как население вышло с акцией протеста, тогдашний министр обороны Грузии извинился, но отношение осталось прежним. По приезду в Грузию мы по-прежнему вынуждены проходить неприятные процедуры с сотрудниками контрразведки Грузии. Но как такового политического преследования нас — нету.
Анастасия Багалика: Что будет дальше по вашему делу, какие прогнозы?
Ксения Проконова: К счастью, Гия уже на свободе, он уже ожидает окончание экстрадиционной проверки, не находясь в застенках Лукьяновского СИЗО. Он может все это время находится на свободе. Время экстрадиционной проверки 40 суток, которые истекают 23 февраля. На сегодня мы подали документы на статус беженца, прошли собеседование, еще должны предоставить ряд документов о том, что существует определенный риск выдавать Гию в Россию, и какие мы видим этому подтверждения.
Наша основанная задача сейчас — закончить эту проверку правильно оформленным отказом, а потом легализовать его положение в Украине, поскольку он остается здесь. А остается он ровно на тот срок, который понадобится для приведения в порядок его дел, для того чтобы он мог выехать с Украины, в принципе. На сегодня он не может выехать за предел нашей страны, потому что, пересекая любую другую страну, он столкнется с абсолютно той же ситуацией, и вероятность того, что он найдет поддержку, — минимальна.
Разобраться с уголовным делом, заведенным в России, будет тяжело, потому что это делается удаленно. Я думаю, нам для этого понадобится помощь российских коллег, потому что мне не безопасно туда ехать и решать этот вопрос. Финальная цель — разобраться с законодательной базой, которая на сегодня никак не защищает иностранцев, которые защищают Украину, потому что это, к сожалению, не единичный случай.
Анастасия Багалика: Гия, вы не опасаетесь каких-то действий со стороны России и ФСБ?
Гия Церцвадзе: Боязни как таковой нету, я больше боюсь за свою семью.
Анастасия Багалика: Сейчас в зоне АТО обострение. Вы планируете продолжать участие в боевых действиях?
Гия Церцвадзе: Я надеюсь на это, потому что я для этого приехал. Если мне представиться такая возможность, я бы хотел продолжить заниматься своей профессиональной деятельностью на территории Украины.
Ирина Ромалийская: При этом вы будете легализироваться в Вооруженных силах Украины?
Гия Церцвадзе: Да.