Громадське радио
Яна Гончарова – правозащитница, которая поддерживала и поддерживает украинских политзаключенных в России, инициировала различные акции (например, по написанию писем поддержки украинцам, которые содержатся в российских тюрьмах и тюрьмах оккупированного Крыма), сейчас работает в Беларуси.
Ирина Ромалийская: Чем ты сейчас занимаешься?
Яна Гончарова: Я координатор проекта «РосУзник», мы до сих пор переписываемся с политзаключенными, я стараюсь не отставать, хотя сейчас стало гораздо сложнее. В Минске сейчас работаю в правозащитной организации.
Ирина Ромалийская: На какой теме специализируешься в Минске?
Яна Гончарова: Организация называется «Human Constanta», мы занимаемся тремя основными направлениями: работа с беженцами, вынужденными мигрантами, продвижение антидискриминации в разных сферах и так называемые цифровые свободы.
Работаем с беженцами в Бресте. Это по большей части люди из Северного Кавказа, которые уезжают из Чечни, Ингушетии, Дагестана и пытаются проехать в ЕС, получить убежище.
Ирина Ромалийская: Они бегут из своих домов?
Яна Гончарова: Да, это бегство. Ты тоже знаешь, что в Чечне с правами человека ситуация далеко не прекрасная. Там вообще нет никаких законов, все живет по каким-то своим нормам и порядкам. Люди иногда вынуждены бросить все и уехать.
Ирина Ромалийская: Что вынуждает их бежать?
Яна Гончарова: Совсем недавно мы выпустили годовой доклад, сейчас готовим еще полугодовой анализ, согласно которому чаще всего встречающиеся причины — пытки, преследования со стороны силовиков (либо околосиловиков), подозрения, что родственники какие-то террористы и так далее. Все это какое-то нечеловеческое обращение вне рамок закона.
Ирина Ромалийская: Преследования из-за чего?
Яна Гончарова: Ситуации разные. Люди сейчас мало доверяют, поэтому очень сложно выяснить первопричины, но из того, что мы встречали, иногда это бывает связано с бизнесом – кто-то что-то с кем-то не поделил, иногда бывает, что сказал что-то против — и начали преследовать.
Ирина Ромалийская: Против действующей власти?
Яна Гончарова: Да. Иногда бывает, что ребятам пришли и сказали: мы сносим ваш дом, потому что хотим здесь построить торговый центр. Люди начинают выступать против – их начинают преследовать. И плюс – непрекращающиеся антитеррористические операции, когда просто кого-то из родственников могут схватить.
Ирина Ромалийская: Что это за операции?
Яна Гончарова: Я не претендую на роль эксперта в этих вопросах, но из того, что пробивается в СМИ, мы видим, что периодически в Чечне проходят операции. Вчерашняя новость: убыли четырех человек, которые якобы готовили нападение на церковь. О таких «штуках» узнается постфактум: «убили тех-то, потому что они были боевиками». Доказать это очень сложно. Либо какие-то бравые чеченцы шли по улице и решили пострелять, либо полиция действительно кого-то искала и пыталась что-то сделать. Но очень сложно понять.
Ирина Ромалийская: Все люди, которые подвергаются гонениям у себя на родине, пытаются бежать за границу. Почему Беларусь стала тем перевалочным пунктом?
Яна Гончарова: Беларусь еще после Первой чеченской стала таким пунктом. В Беларуси есть приграничный город Брест, который находится буквально в двух километрах от польского Тересполя. Чтобы попасть в Брест, нужно купить только билет на поезд — не нужно показывать шенгенскую визу. Так как практически ни у кого из них нет шенгенских виз, для них это единственный шанс.
Ирина Ромалийская: Я помню, ты говорила, что они долго живут на вокзалах, потому что их не принимают.
Яна Гончарова: В 2016 году был момент, когда на вокзале было очень много людей — в Бресте было около трех тысяч чеченцев. Сейчас их около 300, согласно последнему отчету они находятся там от полутора недель до двух лет – есть пример, когда человек находился два года. Самое большее количество попыток пересечения границы, которые они пытались осуществить, по нашим данным, — 68.
Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.