После того как в Красном Луче перестали действовать законы, в городе запретили деятельность новых церквей и подобных религиозных структур, их назвали сектами и агентами США. О том как проходили захваты церквей, как брали в плен служителей церквей и что с ними делали в плену, рассказал «Общественному радио» пастор Анатолий, который прошёл все эти испытания.
— Всё началось, наверное, с Майдана, когда общество разделилось на два лагеря, особенно в нашем регионе. Одни были ярые противники, другие ярые сторонники. Я не занимал позицию чёткую, ни ту, ни другую. Я понимал, что есть определённое зло, против которого люди поднялись. С моей точки зрения подниматься с камнями и бутылками с зажигательной смесью тоже не правильно. Доказывать правду, убивая и калеча других людей — это неправильно. Я высказывал свою точку зрения, в церкви людям говорил, потому что шло к тому, чтобы проводить референдумы, отделяться от Украины. Я понимал, что это есть предательство, это противозаконно. Поэтому я предупреждал людей, что это зло и призывал не участвовать в референдумах. Немного позже этого референдума, в соцсетях высказывал своё мнение и немного позже было заседание общественных организаций и меня попросили прийти. Это был какой-то фарс, по сути, показать, что народ поддерживает референдум. Все проводилось с указки самого мэра, все шло ни снизу, а с подачи власти. Когда у меня спросили, что я думаю по этому поводу, то я понял, что это знак от Бога и отмолчатся, не получится. Понимал, что это риск и после этого меня могут забрать. После моих слов была бурная реакция, лидер местной «Партии регионов» и говорит «я бы тебя расстрелял».
Я не думал, что всё так серьёзно. Сразу после выхода из исполкома меня забрали.
— А кто забрал?
— Казаки. Вооруженные 4 человек забрали и отвезли в здание военкомата, в коморку метр на метр бросили, руки связали. Мне говорили, что вывезут в посадку и расстреляют за то, что я предатель. Слава Богу поднялись люди, которые видели, как меня забрали, они позвонили другим, потом сообщили дальше и дошло до Киева. Там стали дальше давить. Тогда Козицин был атаман в Перевальске, позвонили ему и Козицин дал указ меня привезти туда. Меня привезли в Перевальск. Когда я ехал, думал, что меня в посадку везут на расстрел. Но привезли в Перевальск, там я поговорил с Козициным, проверили все мои флешки, телефоны.
— А Козицин как человек, какой? Вы с ним лично общались?
— Да, общался. Мне сложно сказать о нем всецело, мы недолго общались. Он, конечно, вел себя нормально, не срывался, не угрожал. Не так как эти ребята, которые меня брали. Единственное, что он сказал, что быстрее вырывайся из ваших сект, потому что им придёт конец. Он меня отпустил и дал команду отдать мне машину.
Через месяц 3 августа за мной приехали прямо во время воскресного служения. Я увидел, что подъехала Нива и оттуда вышли трое с автоматами, и я понял, что это за мной. Чтобы они не заходили в здание церкви, я вышел на улицу. Меня спросили тот ли я, и увезли. Мне показали мою статью в фейсбуке, где я называю все происходящее злом. Привезли меня в комендатуру и начали пытать, били. Потом в карцер бросили, сказали «посидишь пару недель, подумаешь». Потом брат один из церкви пришел поддержать меня, пришел и сказал «Пустите меня к пастору!», его пустили и бросили ко мне в камеру. Посидели мы вдвоем, помолились, и вечером за мной приехали. Завязали руки, глаза скотчем замотали и увезли, я не знаю куда. А парень остался, его потом на утро отпустили. Меня вывезли на крайний блокпост за городом, опять посадили на стул и начали бить, я был с завязанными глазами. Разговаривать было бесполезно. Говорили, что я работаю на нацгвардию, потом, что американский шпион и что все секты от масонов.
Утром за мной приехали, отвезли…Они в духовных вопросах не могли разобраться, плохой я или не плохой, и повезли меня к священнику московского патриархата. Он симпатизировал казакам. Начал расспрашивать, почему я предаю Родину свою. Военный спросил, расстрелять ли меня, а священник сказал, что у меня 4 детей, за такое конечно надо бы и расстреливать. Они посовещались и решили, что машину забирают, а меня отпускают. Мне дали сутки, чтобы я с семьей отсюда уехал. Потом привезли меня домой. Мы быстро собрались и уехали на машине старшего сына. Я приехал в Краматорск и вот уже по сей день живу в Краматорске. А в мой дом пришли казаки, сожгли духовные книги, сорвали батареи. Но Бог все равно повернет это все во благо, даже потерю.
Дмитрий Пальченко «Люди Донбасу» из Краматорска для «Громадського радіо»
Контент-менджер програми Дар’я Куренная