«Не оказывается медицинская помощь, камеры переполнены, люди вынуждены спать по очереди. В условиях антисанитарии и бесчеловечных, пыточных условиях, любое нездоровье, которое может быть у человека, стремительно прогрессирует».
Виктория Ермолаева: Недавно стало известно, что вы посетили Следственный комитет России в Симферополе, где ознакомились с материалами доследственной проверки по делу Веджие Кашка, у вас есть новые данные по этому делу.
Николай Полозов: Я веду независимое расследование обстоятельств гибели Веджие Кашка по просьбе ее родственников. На протяжении почти полугода, начиная с февраля 2018-го, нам не удавалось получить те материалы, которые Следственный комитет получил в рамках доследственной проверки. Только после обращения в суд нам была предоставлена возможность ознакомиться. Буквально на днях я смог увидеть то, что наработал Следственный комитет.
Скажу сразу: яснее обстоятельства гибели Веджие Кашка не стали. 23 ноября 2017 года задержали Веджие Кашка и еще четырех пожилых крымских татар по обвинению якобы в вымогательстве. В материалах дела везде указано, что они являются членами запрещенной организации Меджлис, хотя они не являлись членами Меджлиса.
Сразу после задержания Веджие Кашка погибла. Ей стало плохо, в карете скорой помощи она умерла. Родственники убеждены, что она погибла в результате действий российских силовиков, что к ней чрезмерно была применена сила, потому что она пожилая и хрупкая женщина. Они считают, что именно из-за этого жесткого задержания и произошло существенное ухудшение состояния ее здоровья.
Следственный комитет на этот вопрос ответить не смог. Следователь обратился в Росгвардию, бойцы которой осуществляли силовое задержание, а там сказали, что действия сотрудников Росгвардии являются государственной тайной, никакой служебной проверки они проводить не могут. Впоследствии судебно-медицинская экспертиза, эксперты не смогли ответить на вопрос, имеется ли причинно-следственная связь между действиями сотрудников полиции и вот такими тяжелыми последствиями.
Поэтому яснее от этого не стало, но мое расследование продолжается, материалы, которые получены мной в Следственном комитете, будут использоваться дальше. Прежде всего – для проведения альтернативной судебно-медицинской экспертизы.
Виктория Ермолаева: Какая судьба остальных четырех крымских татар, которых задержали по этому делу?
Николай Полозов: Это Асан Чапух, Бекир Дегерменджи, Казим Аметов и Руслан Трубач. Все они — пожилые люди, на протяжении более восьми месяцев находятся под стражей в совершенно ужасных условиях СИЗО. Бекир Дегерменджи за это время впадал в кому, у него было осложнение астмы; у Асана Чапуха случился инсульт. Иначе как издевательством по отношению к ним эти условия содержания назвать нельзя.
Виктория Ермолаева: Приговоров по этому делу еще нет?
Николай Полозов: Еще не закончилось следствие, хотя, по мнению адвокатов этих людей и их родственников, никаких следственных действий с ними не проводят, они просто находятся в СИЗО, суд регулярно продлевает им меру пресечения. В Россиb, особенно в оккупированном Крыму, это все поставлено на автомат.
Думаю, скорее всего, ближе к осени они перейдут к ознакомлению с материалами дела, соответственно суд начнется в конце осени — зимой.
Виктория Ермолаева: Еще одна дело, к которому вы имеет отношение как адвокат, — «дело Хизб ут-Тахрир». Мы знаем, что один из фигурантов дела Узеир Абдуллаев был в критическом состоянии весной, вы обращались в комиссию оккупированного Крыма и к российскому омбудсмену. Чем это закончилось?
Николай Полозов: В тот момент власти все-таки отреагировали, возили его в больницу, брали анализы. Сейчас ему лучше. Но это такая проблема, когда в общем и целом ничего не решается, но в точечных моментах можно хоть немного, но облегчить человеку жизнь.
Но это не решает общую проблему: в СИЗО России, особенно в Крыму, совершенно бесчеловечные условия. Не оказывается медицинская помощь, камеры переполнены, люди вынуждены спать по очереди. В условиях антисанитарии и бесчеловечных, пыточных условиях, любое нездоровье, которое может быть у человека, стремительно прогрессирует.
Виктория Ермолаева: Есть ли у крымских политузников доступ к врачам?
Николай Полозов: В СИЗО должен быть штатный медик, там есть фельдшеры, начальник санчасти, даже есть тюремная больница. Но все это работает через пень колоду. Если человеку плохо, в течение нескольких часов врача могут и не дозваться. Если человека помещают в эту медсанчасть, зачастую оказывается, что нет лекарственных средств. Все это делается больше для галочки: «у нас есть врач!» Но реальная помощь, конечно же, не оказывается.
Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.