О Труханове, его политике и заявлениях — как до начала большой войны, так и после полномасштабного вторжения — поговорили с журналисткой, писательницей, общественным деятелем Зоей Казанжи, которая родом с Одесчины и определенную часть жизни работала и жила в Одессе.
Зоя Казанжи: Я очень надеюсь, что определенная эволюция взглядов Труханова происходит в течение восьми лет, когда у нас полным ходом идет российско-украинская война. Но если мы будем говорить об этом интервью, которое возмутило одесские паблики, то ничего нового он не сказал, скорее, легализовал свои мысли и свои действия, которые он совершает на посту городского головы.
Если мы вспомним, то с 24 февраля по 2 марта Труханова практически не было в публичном пространстве. Это в то время, когда мэры городов однозначно заявляли о своей позиции. Он в этом же интервью говорил о том, что провел первые несколько недель, убеждая своих сотрудников в том, что мы должны быть готовы защищаться до конца. То есть мы подозреваем, что там была определенная «движуха», когда речь шла не о переговорах и не об убеждениях сотрудников, а, скорее всего, он дискутировал сам с собой или со своими источниками. Я очень сомневаюсь, что у мэра миллионного города нет странных контактов, с которыми он советовался, что ему делать в данной ситуации. Тем более он отмечает то, что Одесса нравится Путину.
Поэтому я очень надеюсь, что какие-то вещи в его голове происходят, но они скорее прагматические, а не патриотические. И я бы никогда не называла Труханова патриотом, какие бы он сорочки не вышивал и какие бы спичи не провозглашал. Это абсолютно советский человек, это русский офицер, который и образование получал в России, и служил там. И есть определенные нарративы у него в голове. Потому что не все из нас ходили в свое время с георгиевскими лентами и выступали на Антимайдане. Но так сложились карты, что он в 2014 году оказался среди кандидатов в мэры Одессы. Он тогда впадает в ожидание одесситов, в частности старшего возраста. В Одессе очень важно, что ты рожден в Одессе, и поэтому он свой — наш Гена, как его называют в Одессе.
Зоя Казанжи: В интервью с итальянцами все очень четко написано и о постепенных поисках компромиссов, и о том, что надо избегать конфронтации, что нужно шаг за шагом договариваться. Это цитаты. Он их сказал, а потом понял, что надо их как-то нивелировать и разъяснить. И неважно, что он теперь говорит, что он имел или не имел в виду. Там ничего нового. Наконец-то он озвучил то, что у него в голове.
Зоя Казанжи: Одесса эту инициацию проходит намного быстрее, чем глава нашего города. Я не могу сказать, что Одесса изменилась на 100%, но Одесса сильно изменилась. Я вдруг с удивлением не так давно поняла, что практически вся переписка с моими знакомыми, даже в чате моего дома, началась на украинском языке. Я думаю, что в мирной жизни на это понадобилось бы лет 20.
Одесса сейчас меняется быстрыми темпами. Что ее определяет сейчас? Наверное, злоба. Мы не так давно говорили, что Одесса расслабилась, а у нас Николаев рядом. Однако я должна сказать, что я никогда не слышала и не видела, чтобы одесситы завышали цены на жилье для переселенцев из Херсона или Николаева. Цены даже снижены. Я даже видела кучу объявлений, где люди готовы принимать внутренне перемещенные лица даже за коммунальные платежи. И это та Одесса, которая всегда — «город ремесленников и торгашей». А сейчас мне хочется обнять своих горожан, потому что происходят очень чувствительные вещи. И я уже молчу о заявлениях одесситов, которые были всегда аполитичны или за мир во всем мире, относительно того, что они зубами перегрызут глотки всем, кто отважится зайти в город. Общественные настроения таковы, что Одессу мы им не отдадим.
Я не могу сказать, что есть водораздел между теми, кто хочет снести памятник Екатерине, и теми, кто хочет его оставить. Я думаю, что этот вопрос решен и памятника Екатерине у нас не будет, потому что это символ империи. И мы понимаем, как постколонии тяжело сражаться с имперскими символами. Ну, будет перенесена в музей. Я напомню, что в Одессе в 90-е годы были снесены практически все памятники Ленину, кроме одного, который потом снесли в 2005 году. А в 1997 году у нас было переименовано более 300 улиц, которым были возвращены исторические названия. Поэтому Одесса уже проходила подобное.
Следовательно, не надо сомневаться, что памятник Екатерине будет перемещен. Может Труханов сомневается, но я, например, не сомневаюсь. Мы понимаем, зачем это. Потому что мы не боремся с памятниками, мы боремся с памятью. А у многих просто отшило эту память — что у нас происходило, какой у нас город, и чего мы вообще хотим.
Полную версию разговора можно прослушать в добавленном звуковом файле
Читайте также: «Пройдет не одно столетие, но никто не простит наших «соседей» — жительница Харькова убирает улицы города после каждого обстрела оккупантов
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.
Поддерживайте «Громадське радио» на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:
если у вас Android
если у вас iOS