Первое, о чем спрашивают политзаключенные на встречах: «А говорят ли о нас в Украине?» — украинский консул в Ростове

Об этом поговорили в очередном выпуске программы «Звільніть наших рідних».

Генеральный консул Украины в Ростове-на-Дону Тарас Малышевский на днях посетил украинских политзаключенных в Ростовской области РФ. Что с ними происходит в российских тюрьмах, как они себя чувствуют, мы расспросили у пана Тараса, который радушно вызвался нам об этом рассказать ведь, по его словам, внимание журналистов к судьбе пленников Кремля очень важно для самих политзаключенных.

Игорь Котелянец: Недавно Вы посетили десять политических заключенных. Расскажите, у кого были, о чем говорили и каковы Ваши впечатления от этих визитов?

Тарас Малышевский: Это «ялтинская группа» обвиняемых в причастности к организации Хизб ут-Тахрир, а также «белогорская группа» — это было на прошлой неделе. А на этой неделе у меня состоялась встреча с «алуштинской группой» ребят, а также с Олегом Приходько. То есть работа идет.

Сейчас ребята остались без опеки родных, дорога между регионами России закрыта, вирус еще свирепствует, цифры идут вверх именно в этих регионах. Поэтому вся надежда, я считаю, на консула — мы должны быть с ними, поддерживать — то в зале суда, то в застенках следственных изоляторов.
Игорь Котелянец: Вам в мае удалось посетить Муслима Алиева, Вадима Сирука, Эмира Усейна-Куку, Энвера Бекирова, Арсена Джаппарова, Рефата Алимова, Айдера Джаппарова, Ризу и Энвера Умеровых и Наримана Мемедеминова. Это крымские татары, которые были незаконно арестованы в Крыму, а затем уже российская система этапировала их на территорию России, где они сейчас и содержатся. В Украине правозащитные организации инициировали петицию международного масштаба с тем, чтобы мировое сообщество давило на Российскую Федерацию и освобождало заключенных, в том числе и политических, именно по причине пандемии и несостоятельности РФ справиться с этими вызовами. Когда Вы их посещали, что увидели Вы? Что они рассказывали о своем состоянии здоровья?

Тарас Малышевский: В целом все держатся в норме, то есть не было ни одного случая, чтобы понадобилось какое-то срочное вмешательство консула. Я общался с новой группой заключенных из Алушты — Русланом Месутовим, Эльдаром Кантемировым, Русланом Нагаевым и Ленуром Халиловым. Они мне рассказывали, что в понедельник было первое заседание суда. Так, если заключенных вывозят в суд, то предоставляют средства защиты, но помогут ли они — вопрос, ведь вирус всегда рядом. На этом заседании суда судья объявил, что адвокат заболел коронавирусом. Мог ли он передать эту инфекцию при общении с подзащитными, остается неизвестным.

Вы подняли тему внимания со стороны украинского общества, крымскотатарской общины, правозащитников. Вы не представляете, что на встречах они первое, что спрашивают — что о нас говорят? То есть они отвергают темы здоровья, главное для них — что о них говорят и слышат ли о них. И когда я говорю, что я вот сейчас от вас выйду, а вечером, наверное, мне уже будут журналисты звонить, то у них чуть ли не слезы на глазах. «Таки действительно? Таки о нас слышат? Мы не остались наедине со своими семьями, адвокатами и своей бедой?». Я вам передаю благодарность от них. И я к каждой встрече готовлюсь, потому что я пересказываю все, что произошло в Украине и на улице Банковой, и на центральных площадях, и на международных площадках. Ведь мне хочется передать хоть немножко того позитива относительно ситуации, в которой они оказались сейчас.

Когда я говорю, что я вот сейчас от вас выйду, а вечером, наверное, мне уже будут журналисты звонить, то у них чуть ли не слезы на глазах. «Таки действительно? Таки о нас слышат? Мы не остались наедине со своими семьями, адвокатами и своей бедой?»

Также они благодарят за пересылки и продукты. Нариман Мемедеминов рассказывал, что как раз во время поста, по мусульманскому календарю, кто-то собрал ему такую ​​передачу, куда положил именно те продукты, которые нужны в те дни. И ему их принесли.

Мы тоже со своей стороны стараемся передавать материальную помощь. Это те средства в российский рублях, которые заходят на счет каждого заключенного. Это сложно, но все они жестоким российским законодательством отнесены к Росфинмониторингу. Если мы его откроем, а он публичный в интернет-сети, то увидим, что более 10 тысяч человек включены в этот список, и почти все наши. Это означает, что в банках эти списки есть, и есть установка — не пропускать платежи на этого человека.

Те ребята, у которых я был на прошлой неделе — Сирук, Куку, Джаппаров и другие — уже с недели на неделю ждут апелляции. То есть моя каждая встреча с ними едва не последняя: где они окажутся потом, или в какой-то далекой Башкирии, где, как мы слышим по 70 дней держат в ШИЗО. У них, конечно, улыбок в глазах меньше. Те, что недавно приехали, они больше в надежде, что должно что-то переломиться.

Игорь Котелянец: 29 мая было первое судебное заседание над Олегом Приходько. Попали ли Вы туда?

Тарас Малышевский: Меня там не было, я пошел в СИЗО к ребятам, но был мой коллега. Олега Аркадьевича я посещал в СИЗО. Это человек несокрушимый в своих убеждениях. Конечно, он возмущен до безумия тем, что он — украинский гражданин из украинского Крыма — делает в Ростове. Он сидит в этой клетке на судебном заседании, заходит консул и он ему на весь зал кричит: «Слава Украине!», а консул отвечает: «Героям Слава!» Вот так начинаются судебные процессы в ростовском суде.

Какое место занимает оккупированный Крым в украинском информационном пространстве? Об этом мы спросили у главы ОО «Крымский процесс» Михаила Батрака. С момента оккупации Крыма он занимается мониторингом политических дел, которые происходят на территории полуострова.

Игорь Котелянец: Знаю, что на днях Вы проводили с коллегами конференцию, на которой поднимали важные вопросы, связанные с тем, что Крым постепенно исчезает из информационного пространства Украины. Все меньше говорят о крымских делах, все меньше внимания национальные СМИ вообще уделяют Крыму как части Украины. Почему это происходит? И какие тенденции Вы видите?

Михаил Батрак: Действительно, тема Крыма частично исчезает из медиа. Почему так происходит? Видимо, за столько лет заинтересованность общества немножко уменьшается, соответственно, на это реагируют медиа, ведь они работают по обычной формуле: сколько мы вкладываем в новость ресурсов и сколько на выходе получаем ресурсов.

Игорь Котелянец: Не считаете ли, что причина может быть с другой стороны? В частности, крымские процессы и информация о них свидетельствует о том, что вообще-то вопрос с Крымом не закрыт. Если украинец слышит из СМИ новости о Крыме, он все равно понимает, что Украина что-то делает, а в Крыму до сих пор остаются люди, которые настроены проукраински. А если СМИ это не освещают, то создается впечатление, что ничего не происходит. И если самые крупные СМИ в Украине принадлежат определенным олигархам, то не видите ли Вы, возможно, причины в том, что владельцы СМИ формируют повестку дня и информационную политику таким образом, что как-то Крым туда не попадает?
Михаил Батрак: Конечно, тема Крыма исчезает не только из СМИ, но и с политической повестки. То есть мы видим все меньше информации о Крыме, о проблематике Крыма от первых лиц нашего государства. Поэтому передовые СМИ также связаны с этой позицией.

Однако стоит сказать, что тема Крыма продолжает подниматься в тех медиа, которые всегда это освещали. Хотя было много реакции от других медиа, оттуда брали информацию и подавали еще на своих ресурсах. Сейчас они этого не делают.

Полную версию беседы можно прослушать в прилагаемом звуковом файле.

Программа выходит при поддержке Посольства США в Украине. Мнения участников программы могут не совпадать с официальной позицией Посольства США