Игорь Котелянец: Кроме того, что нас соединила общая борьба за наших родных, которые сидели в российских тюрьмах, и наших украинских политзаключенных, которые и до сих пор там сидят, мы еще с 2017 года начали вести совместную программу — «Звільніть наших рідних» на Громадськом радио. Это информационный проект, который направлен на то, чтобы больше звучало информации об украинских политзаключенных без какой-то излишней политизации. Вели мы эту программу каждый четверг, а полгода назад ты исчезла. Что с тобой случилось?
Наталья Каплан: Я выгорела. Находилась в страшной депрессии.
Игорь Котелянец: Но горела пять лет.
Наталья Каплан: Да, и в конце концов перегорела. Я попала в такую хорошую программу правозащитников, где собирают людей со всего бывшего Советского Союза, кроме Прибалтики, и отправляют в Грузию на три месяца. Там создают прекрасные условия для того, чтобы ты мог отдохнуть и восстановиться. Но тут настал апокалипсис, и мой отъезд задержался.
Игорь Котелянец: Когда ты говоришь о том, что перегорела, ты имеешь в виду глубокое и депрессивное состояние, которое тебя накрыло после пяти лет безжалостной борьбы за Олега Сенцова?
Наталья Каплан: Да, пять лет я жила только этим, делая очень редкие перерывы на себя, и получила очень серьезное эмоциональное выгорание. Меня предупреждали, что я уже на пределе, но я была уверена, что это не про меня, что я не могу сломаться, но это произошло.
Игорь Котелянец: И киевские психологи не помогли?
Наталья Каплан: Да, не помогали ни психологи, ни антидепрессанты, поэтому нужна была серьезная перезагрузка.
Игорь Котелянец: Эмоциональное выгорание, с которым ты столкнулась, это когда пропадают любые желания?
Наталья Каплан: Пропадает вообще все. У меня были периоды, когда я не могла заставить себя просто встать с постели, чтобы почистить зубы. Тебе настолько все равно, что происходит, что ты выключаешь телефон и ничего не чувствуешь. Я только ругала себе за то, что я ничего не делаю, но ничего не делала — просто лежала и смотрела в потолок. В таком состоянии я находилась достаточно долгое время.
Игорь Котелянец: Расскажи, какие навыки ты получила в Грузии?
Наталья Каплан: Во-первых, я изучала английский и украинский. Также очень познавательным был тренинг по безопасности, причем там было две части — как по технической безопасности, так и личной — как правильно оценивать свои риски и при этом не впадать в паранойю. Был также тренинг по оказанию первой медицинской помощи.
Игорь Котелянец: То есть вас погрузили в совершенно иную среду с совершенно другими людьми, с совершенно другой деятельностью, которая позволила почувствовать себя в какой-то другой жизни. Какие люди восстанавливались рядом с тобой?
Наталья Каплан: Я не могу называть имена людей, потому что для них это может быть опасно. Это правозащитники из совершенно разных сфер. Политзаключенными занималась я одна, и была женщина из Кыргызстана, которая занималась правами всех заключенных. Были активисты, которые борются за права ЛГБТ, кто-то просто находится в оппозиционной политике, двое из них сидели за свои политические взгляды, один — аж 19 лет. То есть это разные люди из разных стран.
Игорь Котелянец: Программа была рассчитана на три месяца, а ты там пробыла полгода.
Наталья Каплан: Да, ведь пришел коронавирус и мы не могли уехать. Сначала нам продлили программу на месяц, а затем и на дольше. Люди из Средней Азии до сих пор не могут попасть домой, так как азиатские страны отказываются открывать границы.
Игорь Котелянец: Ты довольно активно делала сообщения с признанием в любви к Грузии. За что ты ее полюбила?
Наталья Каплан: Там прекрасно все! Прежде привлекала сама программа, потому что ты освобожден от всех проблем, тебе не нужно думать о каких-то бытовых делах, тебе не нужно думать о том, где взять деньги, потому что у тебя хорошая стипендия, и у тебя просто остается время на то, чтобы наслаждаться жизнью, чего у меня не было уже довольно давно.
Конечно, привлекает кухня, которая очень разнообразна.
Это очень красивая страна, очень зеленая. И если Тбилиси выгорает из-за высокой температуры, то в Батуми все настолько зеленое, как в Украине бывает только в мае, когда все цветет.
Игорь Котелянец: Что ты планируешь делать дальше? Куда будешь всю свою восстановленную энергию девать?
Наталья Каплан: Как раньше — спасать мир.
Игорь Котелянец: То есть ты и остаешься в правозащитной сфере?
Наталья Каплан: Возможно, в меньшей степени, потому что я уже очень боюсь этого выгорания. Но, конечно, я буду заниматься правозащитой, какими-то проектами. Теперь это я уже точно не брошу.
Игорь Котелянец: Ты была в разных психологических состояниях после того, что пережила. И есть родственники тех, кто еще не успел вернуться. Что им можно посоветовать, в то время, когда у них нет возможности пока принять участие в подобной программе?
Наталья Каплан: Это очень сложно, и самое сложное как раз — прислушиваться к чужим советам, я, например, никого не слушала. Во-первых — учиться отдыхать. Выключать телефон, и уделять время себе. Не забывать об отпуске. Я до Грузии семь лет не была в отпуске. Если наступает выгорание, вы уже не сможете помочь своим близким. Зачем доводить до этого?
Полную версию беседы можно прослушать в прилагаемом звуковом файле.
Программа выходит при поддержке Посольства США в Украине. Мнения участников программы могут не совпадать с официальной позицией Посольства США.
Устанавливайте приложения Громадського радио:
если у вас Android
если у вас iOS