На телефонной связи — врач-инфекционист Черновицкой областной клинической больницы Ольга Кобевко. У нее расспрашиваем, как обустроена работа инфекционного отделения больницы, которая первой столкнулась с больными коронавирусом.
Ольга Кобевко: Сначала люди обращаются к нам в приемное отделение. Оно отделено от самого стационара, мы проводим первичный осмотр и собираем анамнез. У второго пациента (с коронавирусом — прим. ред.) жена две недели назад была в Италии. Она не заболела, а он заболел. Мы собираем анамнез, и решаем, подпадает ли человек под подозрение на инфицирование именно коронавирусом.
Для этого людей размещают в отдельном крыле. Мы сразу же сообщаем в Лабораторный центр, который был в прошлом Санэпидемстанцией. Лабораторный центр направляет своих эпидемиологов, которые прорабатывают контакты этих людей, даже тех, кто с подозрением. Потому что люди, которые контактировали с больными, должны быть под наблюдением, в изоляции. И уже идет отбор образцов на исследование. Это образцы с зева. На определение вирусов типа А и B сразу проводятся у нас на месте в Черновцах, а образцы на коронавирус отправляются в Киев.
Подтвержденный второй случай (муж, жена которого была за границей), поступил к нам 10 числа, а результат был 12 вечером.
В области вначале проработаны эпидмероприятия в «скорой», отдельно две бригады, оснащенные средствами эпидзащиты, если по телефону уже известно, что пациенты могут быть инфицированы коронавирусом. Но большинство людей приезжают сами. Пока, слава Богу, все действуют осознанно. Люди не стоят где-то в очередях, а сразу обращаются к нам.
Мила Мороз: А сколько сейчас людей еще ждут свои результаты?
Ольга Кобевко: На сегодня у нас есть еще два пациента от 9 числа, мы еще не получили результаты. Еще четверо поступили вчера (12 марта). Всего шесть человек пока не получили результаты.
Мила Мороз: Как сейчас чувствуют себя оба больных?
Ольга Кобевко: У предыдущего больного состояние легче, у него нормализовалась температура. Есть разве незначительное колебание. Второй больной — мужчина постарше, которому 64 года. Хотя он и не имел истории путешествия, у него болезнь протекает с температурой свыше 38 ° C, но состояние стабильное, пневмония не диагностирована, более или менее хорошо себя чувствует.
Мила Мороз: По последним данным, женщина, третья пациентка с коронавирусом в Украине, уже умерла.
Ольга Кобевко: Да, к сожалению, вирус быстро мутирует и пока не полностью изучен. Мы видим, что осложнения могут возникать непредсказуемо, в любой момент, очень быстро. Поэтому больные под очень тщательным наблюдением, постоянно осматриваются врачами. Эти люди под особым контролем.
Мила Мороз: Я читаю сайт МОЗ, они пишут, что Украина готова принимать, лечить пациентов с коронавирусом, что есть специальные инфекционные боксы, есть 12 тысяч кроватей в инфекционных стационарах. У вас в Черновицкой больнице сколько бы смогли принять пациентов, если бы началась серьезная эпидемия?
Ольга Кобевко: В целом Украина пережила не одну эпидемию. В 2003 эпидемия САРС, в 2009 году грипп H1N1. Ни одна, к сожалению, не научила быть готовыми заранее. Мы все делаем почему-то в последний момент.
Мы работали в обычных масках и противочумных костюмах. В области не было масок и спецзащиты, которые рекомендует ВОЗ. О специальных боксах… Корпусу нашего отделения более 120 лет. Эти боксы не имеют отдельных санузлов, входов-выходов. По мере возможности мы организованно отделили крыло, чтобы не было перекрестных инфекций, и чтобы больные не могли контактировать между собой. Даже те, которые уже заражены, отделены друг от друга. Мы хорошей завистью завидуем тем странам, которые имеют возможности построить больницы за 2 дня или переоборудовать какие-то специализированные стационары. К сожалению, в нашем государстве это немножко трудно сделать. Возможно, после этой эпидемии мы поймем, что к таким вещам надо быть готовыми заранее.
Мила Мороз: Какая помощь от Киева была? Проверка, инструктажи?
Ольга Кобевко: Мы, молодые врачи, активизировались в соцсетях еще с января. Нам коллеги из-за рубежа присылают свои протоколы. Мы их просто изучаем для себя, потому что разработанных и утвержденных протоколов лечения в Украине нет до сих пор. Мы не имеем понятия, кроме симптоматического лечения, возможно ли специфическое лечение в Украине. Хотя в других странах оно возможно с помощью определенных препаратов. Мы изучаем этот опыт и стараемся использовать все свои знания, полученные на основе опыта борьбы с коронавирусом в других странах.
На этой неделе мы уже работаем в костюмах и респираторах именно специализированной защиты. Нас немного, 7 врачей и завотделением.
Опыт жизни на карантине в Италии: коронавирус на асфальте, дорогие тесты и больной персонал
Без постоянного жилья и возможности вернуться: истории украинцев, которые застряли в Индии
Установите приложения Громадського Радио:
? если у вас Android
? если у вас iOS
Мила Мороз: Но когда у вас был первый больной, не было их?
Ольга Кобевко: Нет. Мы тогда говорили об этом. Я много раз говорила об этом, что мы не можем работать. Даже в канадских протоколах указано, что врачу запрещено подходить к больному ближе, чем на 2 метра. Даже к тяжелому больному, если у него нет специализированной защиты не меньше уровня FFP3 (N95). Мы, не имея такой защиты, оказывали помощь, у нас не было другого выхода.
Мила Мороз: Сейчас какая вам нужна помощь? Я правильно понимаю, что вам нужны экспресс-тесты, или нет?
Ольга Кобевко: Нет, есть большая разница между экспресс-тестами и тестами на полимеразную цепную реакцию. ПЦР тесты определяют частичку РНК, генетическую частичку вируса, они являются более точными, те, которые делаются в Киеве и во всем мире. Экспресс-тесты — на антитела, белки, которые выделяются после инфицирования. Они могут выделяться на определенный день. Так как вирус не изучен, мы не можем точно утверждать, это может быть и 3, и 6 день заболевания. Отрицательный экспресс-тест не дает 100% гарантии.
Мила Мороз: То есть человеку, который покупает в аптеке или в частной больнице экспресс-тест, лучше повторить экспресс-тест через некоторое время?
Ольга Кобевко: Да, лучше повторить.
Мила Мороз: Я вижу информацию о том, что у нас большинство людей переболеет коронавирусом, это уже неизбежный процесс, да?
Ольга Кобевко: Да, об этом говорила ВОЗ еще 4 недели назад. Надо было готовиться к этому еще тогда, когда была первая вспышка в Ухане. Китай — коммунистическая страна, они не говорят все до конца. Мы понимали, что, возможно, даже не вся информация подается. В конце января я поняла, что это опасная вещь. Коронавирус есть давно, но именно этот, который называется COVID-19, мутировавший. Он опасен для нас, потому что неизученный.
У нас есть тщательная диагностика гриппа, есть специфическое лечение. Поэтому сейчас мы не имеем смертельных случаев от пневмоний, которые были вызваны гриппом A/H1N1. Это основной момент, который мы должны понимать. В связи с тем, что вирус не изучен полностью, неизвестно, какие он последствия влечет за собой (потому что он активен только с декабря 2019 года). Мы не можем говорить, оставляет ли он за собой определенный иммунитет, несет негативные отдаленные последствия.
Мила Мороз: На сайте Минздрава пишут, что коэффициент летальности от коронавируса составляет 3-4%. Для сезонного гриппа летальность обычно значительно ниже — 0,1%.
Ольга Кобевко: Вообще об изучении летальности можно говорить лишь тогда, когда эпидемия закончилась. Например, можно изучить сейчас летальность в Ухане, на их территории.
Мила Мороз: Опять же, мы не можем сравнивать Китай и Украину, потому что летальность зависит от доступности больниц, оборудования.
Ольга Кобевко: И от количества населения…
Мила Мороз: Вопрос о масках. В Китае все носили маски, сейчас многие говорят, что, если ты не болен, можно не носить. Ваши рекомендации: носить или нет, маски?
Ольга Кобевко: Если говорить об обычных марлевых масках — они абсолютно недейственные, предназначенные для других целей, не могут уберечь от вирусных заболеваний. Синтетические обычные на резиночках, которые закладываются за уши, не уберегут от вируса. Но могут использовать люди, которые уже имеют какое-то заболевание. Для того, чтобы уберечь людей вокруг, пациент должен одевать эту маску, чтобы не распространять вирус. Чтобы защитить себя, есть защитные маски FFP3 или N95, они специализированы именно под этот вирус.
Сейчас мы должны забыть о том, что болеют только люди старшего возраста. Почему-то очень много украинских ученых, работающих в университетах, говорят такую вещь. Я читала сегодня о Румынии, там заболели две девушки, которым по 23 года. Мы не можем точно утверждать, что вирус поражает только пожилых людей. Но у пожилых людей больше сопутствующей патологии. У них может быть ухудшение или обострение хронических патологий.
На сегодня мы знаем о поражении в 133 странах мира. По статистике, страны с более развитым уровнем медицины (Италия, Япония, Южная Корея, Испания, Германия США и т.д.) первые по уровню заболеваемости. А у таких, как Парагвай, Молдова, Украина, Бангладеш, Гондурас, Казахстан (это низкий уровень медицины), то по 1-2 случая. Здесь надо делать анализ: почему так, почему в развитых странах большая вспышка заболевания.
Мила Мороз: Каких действий вы сейчас, как врач, ожидаете от Минздрава?
Ольга Кобевко: Вы знаете, мне их бездействие очень вредит. Я мало сталкиваюсь с помощью Минздрава. Мы на местах работаем с департаментом здравоохранения. Их бездействие и это распространение фразы «не паникуйте» меня больше вгоняет в панику и непонимание. Я работала врачом во время эпидемии 2009 года. И тогда очень тяжело работали, с утра до ночи, даже при том, что это было нерабочее время.
Можно было сыграть на опережение, послушать врачей, ведь мы говорили, что не готовы. Но нам руководители делали замечание: «вы не имеете права говорить плохо о руководстве». Я публиковала первые сообщения в Facebook, за что получила от руководства на местах предупреждение. Мол, я делаю очень неправильные вещи, никакого коронавируса в Украине не будет и даже маски нам не нужны.
Мила Мороз: Как врач, который работает в поле, скажите, насколько мы готовы к этой эпидемии?
Ольга Кобевко: Я могу вас заверить, что именно медики — готовы морально, имеется в виду прием больных и тактика их ведения. Мы изучаем опыт других стран. И мы объясняем противоэпидемическим штабам, что нам нужно для помощи, они к нам прислушиваются, некоторые вещи нам поставляют.
Мила Мороз: Есть данные, сколько стоит сейчас лечение одного человека от коронавируса, и кто за это платит?
Ольга Кобевко: Мы стараемся предоставлять большинство препаратов, медикаментов именно из фонда больницы. Весь мир, конечно, имеет практику бесплатного лечения. Так как мы немножечко поздно начали готовиться к этому, некоторые вещи людям приходится покупать самим. От врачей это, к сожалению, не зависит.
Коронавирус — это вопрос национальной безопасности, это должно контролироваться на высшем уровне. Здесь не может быть равнодушия, недоработок. У меня только одна надежда, что, возможно, эта эпидемия научит наших руководителей тому, что нужно быть готовыми заранее.
Слушайте подкаст на украинском языке по ссылке