Якщо сирійська опозиція закріпить успіх, це буде поразка Путіна — дослідник

Юрій Макаров: Що зараз відбувається в Сирії?

Кирило Михайлов: Нынешняя фаза конфликта началась весной 2016 года, когда сирийские войска и иностранные вооруженные формирования, поддерживаемые Ираном, при поддержке российской авиации и артиллерии стали перерезать дороги, соединяющие город Алеппо с другими территориями, контролируемыми сирийскими повстанцами, а также с границей Турции.

Здесь нужно уточнить, что с Турции идет как гуманитарная помощь со всего мира, так и оружие, поставляемое повстанцам турецкими спецслужбами.

Понятно, что взятие города Алеппо, в той половине, которая контролируется повстанцами, было бы большой катастрофой для сирийской оппозиции и большой победой режима Асада и российских войск.

Наталя Соколенко: Український сайт Depo.ua «Тільки для укропів» дає сьогодні такий заголовок «Путін почав програвати свою Сталінградську битву під Алеппо». Чи ви згодні з такою думкою?

Кирило Михайлов: Алеппо уже давно называли сирийским Сталинградом. Действительно, сейчас, возможно, решается судьба сирийской революции.

Если повстанцам, которые сейчас провали осаду города, удастся закрепить успех, это будет первое крупное военное поражением с участием российских сил с самого начала путинских авантюр за рубежом.

Путин выиграл войну с Грузией, одержал победу на Донбассе под Иловайском и Дебальцево, а сейчас в Алеппо он рискует потерпеть свое первое поражение в военном плане с самого начала его военных авантюр.

8 лет назад Путин эффектно выиграл войну с Грузией, на Донбассе им были одержаны победы под Иловайском и Дебальцево, а тут ему первый раз серьезную палку в колеса поставили именно в военном плане, не политическим и не экономическим давлением.

Одна из причин, возможно, в том, что российская власть сделала ставку на максимально ограниченное присутствие войск в Сирии. Эта численность соизмеримо ниже, чем в Афганистане или Украине.

Юрій Макаров: Скільки людей беруть участь у цьому збройному конфлікті?

Кирило Михайлов: Речь о десятках тысяч с обеих сторон, при этом нужно понимать, что уже далеко не все участники противостояния — сирийцы. Большая часть оппозиции, конечно, это местное ополчение, часть из которых исламистские террористические организации. Но там уже много людей со всего мира, в том числе с бывшей территории СССР, есть даже небольшая группировка крымских джихадистов.

В то время, как со стороны Асада действует вполне открыто иранский корпус «Стражи исламской революции», шиитские радикальные формирования из Ирака и Афганистана, вооружаемые Ираном.

Считать их сложно, потому что все группировки очень разрознены.

Юрій Макаров: Тобто урядові війська, яких підтримують шиїти, оточили місто, яке займають суніти, і прорвали кільце опору?

Кирило Михайлов: Я бы не делал ставку на шиитско-сунитсткий конфликт, хотя именно так хотят выставить это противостояние два ключевых игрока в регионе — Иран и Саудовская Аравия. Ведь это дает им бесплатных рекрутов, которые готовы воевать за свою версию ислама.

Но речь идет о войне сирийского народа против диктатора, который так или иначе мешает им жить и сбрасывает на них бомбы. Он же не нравится и другим регионам, потому что его поддерживает Иран, который является серьезным противником Саудовской Аравии.

Наталя Соколенко: Чи розробляється сценарій урегулювання цього конфлікту?

Кирило Михайлов: Сценарий по урегулированию конфликта в последнее время начал с треском проваливаться после путинского вмешательства, поскольку Обама понял, что Сирия грозит остаться черным пятном на его репутации, потому что он не сможет решить этот конфликт.

Поэтому, начиная с ноября, США пытались найти какие-то точки соприкосновения с Россией, договариваясь о перемирии, которое неоднократно нарушалось сторонниками Асада и российской авиацией.

Дальше шли переговоры о введении какого-то переходного периода. Но тут оппозиция выдвигает свои условия, самым главным из которых является отставка Асада.

Сейчас вроде начали договариваться о бомбардировках по группировке Джебхат ан-Нусра, который является филиалом Аль-Каиды в Сирии, но произошел неожиданный поворот — Джебхат ан-Нусра заявляет о разрыве связи с Аль-Каидой и называет себя армией завоевания Леванта, то есть ограничивают свою деятельность Сирией и начинают взаимодействовать с группировками оппозиции, прорывая осаду Алеппо, используя машины со смертниками на блокпостах режима Асада.

Наталя Соколенко: Чому не вводиться ембарго на поставки зброї всім сторонам конфлікту?

Кирило Михайлов: Существуют и эмбарго, и санкции против режима Асада, но дело в том, что было бы лицемерно ограничивать поставки Асаду, в то время как повстанцы снабжаются оружием со стран Персидского залива, Саудовской Аравии, АОА, Иордании и Турции.

Но я не понимаю, почему не вводятся санкции за массовую гибель мирных житель. Можно ведь ввести санкции против «ОКБ Сухого», которое поставляет самолеты, которые сбрасывают бомбы на жилые кварталы.

Это нежелание США ввязывайся сильнее в этот конфликт, поэтому решить его в ближайшее время не получится. Возможно, каких-то жестких шагов можно ждать от администрации Клинтон, если она выиграет выборы.

Юрій Макаров: Наскільки Захід взагалі зацікавлений вв’язуватись в цей конфлікт? Адже, як тільки вони втручаються в якусь східну авантюру, то потім дуже про це шкодують і не знають, як звідти вибратися.

Кирило Михайлов: Да, вы правы, стоить только вспомнить, что, например, в Британском парламенте голосование по бомбардировкам, при чем только ИГИЛ, прошло со скрипом. Все же Иракская война осталась несмываемым пятном.

Поэтому США ищут союзников в Сирии, например, курдско-арабские силы, которые успешно воюют против ИГИЛ. Но тут нельзя забывать, что Турция считает курдов террористами, а Турция — союзник США по НАТО.

Путин тоже помнит опыт Афганистана и не хочет десятки и сотни цинковых гробов. Поэтому им приходится полагаться на местные силы, но как воюют местные силы даже при поддержке российской авиации, мы имели возможность наблюдать.

Получается, что ни Россия, ни США не могут применять там свои сухопутные войска в той мере, как бы им хотелось.

Путину снятся три стула, где он с новыми Рузвельтом и Черчиллем начнет пилить мир.

Наталя Соколенко: Це така запекла боротьба за нафту?

Кирило Михайлов: Российские цели в Сирии не имеют никакого отношения к нефти. Это, в первую очередь, паническая боязнь Путина цветных революций. Во-вторых, там расположена единственная российская средиземноморская база, где можно заправлять корабли. Ну и третья причина: с одной стороны, вставить палки в колеса США, с другой — побыть мировым игроком, с которым нужно считаться.

Кто-то хорошо сказал, что Путину снятся три стула, как в Ялте, чтобы сесть с новыми Рузвельтом и Черчиллем и начать пилить мир.