Со временем проводить поиски погибших на Донбассе становится сложнее — Жилкин

Валентина Троян: На прошлой неделе в новостях прошла информация о том, что в Донецке были найдены останки неизвестных людей. Где это произошло и о чем говорит экспертиза?

Ярослав Жилкин: Наша поисковая группа работает в прифронтовой зоне с местным населением. Конечно, люди сильно запуганы и боятся кому-то сказать лишнее слово, но благодаря нашей репутации, жители с нами делятся определенной информацией. В последний раз нас попросили проверить одно место, это оказался полузасыпанный блиндаж, в котором были обнаружены останки. Мы сообщили представителям Национальной полиции, и на место выехали эксперты.

Судя по одежде и содержимому карманов, скорее всего человек принимал участие в боевых действиях. Тело было направлено в морг, где будет выявлен образец ДНК-профиля, и помещен в общую киевскую базу. После чего он будет сопоставлен с ДНК-профилями близких, которые написали заявление.

Предварительно фамилия погибшего известна и предположительно, это житель Горловки, который воевал на той стороне. Поэтому сейчас мы будем связываться с родными для того, чтобы им помочь сдать ДНК-профиль и провести процедуру сравнения.

Нам уже не позволяют ежедневно выезжать и обследовать территорию.

Валентина Троян: Поисковые группы в «ДНР» и «ЛНР» существуют?

Ярослав Жилкин: В «ДНР» создана комиссия по делам военнопленных и без вести пропавших. Мы с этой комиссией сотрудничаем уже с 2014 года, есть контакты и обмен данными. Но, к сожалению, сейчас нет такой активной работы, которая была до конца 2015 года, нам уже не позволяют ежедневно выезжать и обследовать территорию.

Сейчас мы ожидаем разрешения, чтобы в дальнейшем проводить поиски в том же темпе.

Это важно, потому что прошло два года, и территория, которую мы обследуем, уже сильно заросла травой, окопы уже почти сравнялись с землей, поэтому предпринимать попытки по поиску сложнее. Раньше поверхностный осмотр территории давал результаты, были видны могильные холмики, кое-где лежали каски для ориентира, сейчас же территория изменилась до неузнаваемости.

Но мы не оставляем наших усилий, поэтому мы сейчас сотрудничаем с поисковой группой «ЛНР», это союз ветеранов и афганцев, которые нам сильно помогали, особенно во время событий в Дебальцево.

Валентина Троян: Чем вызвано возникновение этих преград?

Ярослав Жилкин: Чем спокойнее жизнь на передовой, тем больше бюрократии. Я помню свои первые выезды, когда на блокпостах никто толком не проверял ни машину, ни паспорта. Мы говорили, с какой мы миссией едем и нас пропускали без проблем. Сейчас спустя 1,-1,5 года нужно проходить процедуру проверки пограничников, сверяться с какими-то списками, нужен соответствующий приказ, пропуск и т. д.

Территория, которую мы обследуем, уже сильно заросла травой, окопы уже почти сравнялись с землей, поэтому предпринимать попытки по поиску сложнее

Алена Бадюк: Вы сказали о существовании единой базы пропавших без вести. Какая информация там содержится?

Ярослав Жилкин: Эта база данных еще незакончена, она пополняется, это процесс, который может длится годами. Потому что раньше был отдельный учет военнослужащих, но и то, они не могли толком собрать всю информацию о том, кто числится пропавшим без вести, а кто находится в плену.

У СБУ были свои списки, у Национальной полиции — свои, добровольцы вообще не считались. Поэтому до сих пор цифра возможных потерь и без вести пропавших в добровольческих батальонах не выверена, потому что не было никаких списков.

Гражданские иски — это отдельная категория. Пока человек не заявит о пропаже своего близкого, органы не знают о т ом, что он без вести пропал или о том, что с ним что-то случилось.

На сегодняшний день, по моим сведениям, более 500 гражданских и больше 100 военнослужащих, которые были на учете, числятся без вести пропавшими.

Валентина Троян: Вы наверняка знаете, что на прошлой неделе появилась информация, что в неподконтрольном Украине Латугинском районе были найдены останки трех людей. Вам что-нибудь известно об этом?

Ярослав Жилкин: Там немного смешанная информация, с пробандитским акцентом. Но видно, что действительно есть человеческие останки, как минимум одного человека. Есть паспорт с синей корочкой и видны цифры, которые пробиваются по базе данных как паспорт без вести пропавшего гражданского лица. Также на фото видна справка гражданского человека, выданная на территории, которая сейчас Украиной не контролируется. Поэтому пока что-то наверняка сказать трудно, но скорее всего, речь идет о погибших гражданских людях.

По нашим сведениям, более 500 гражданских и больше 100 военнослужащих, которые были на учете, числятся без вести пропавшими

Валентина Троян: В СМИ недавно появилась информация о захоронении военных в Донецкой области на неподконтрольных территориях. Есть ли у вас какая-то подобная информация по Луганской области?

Ярослав Жилкин: Нам сообщили люди, которые вернулись с боев, о возможном месте захоронения погибших на неподконтрольной территории. Эта информация собиралась, но так как мы не могли совершать частые поездки, информация просто накапливалась. Сейчас мы потихоньку налаживаем контакт, но столкнулись с проблемой, о которой я говорил, когда первичных мест захоронения уже не видно, потому что все заросло. Просто видно, что на поле шли бои, горела техника, есть остатки железа и боеприпасов, но не видно мест захоронения. То есть, чтобы предпринимать попытки по поиску, нужно это все вскрывать. Вручную это сделать нереально, нужно привлекать тяжелую технику, но возникает вопрос о разминировании. Все это сложно.

Поэтому мы сейчас ищем очевидцев событий, которые смогли бы локализовать место, чтобы нам было легче производить поисковые работы.