Я не уверен, что на Донбассе еще есть партизанское движение, — Богдан Чабан

Валентина Троян: О вас узнали после дела по партизанскому движению «Равлики». В декабре было решение суда. В одном из интервью на вопрос журналистов, почему за вас не вступилось СБУ, вы сказали, что были на то объективные причины. Какие?

Богдан Чабан: СБУ действует по определенным протоколам, они секретны. Кроме того, эта служба частично политическая, они придерживаются общей политики, которую диктует государство.

Валентина Троян: Было ли у вас желание вернуться если не в партизанское движение, то хотя бы в зону АТО?

Богдан Чабан: Да, я думал несколько раз, чтобы подписать контракты и пойти служить в Вооруженные силы Украины. Но в какой момент я понял, что на данный момент я могу быть более эффективней здесь, чем на линии фронта.

Валентина Троян: В чем вы чувствуете свою эффективность?

Богдан Чабан: Моя эффективность в том, чтобы максимально вкладывать свои силы в развитие освобожденных территорий, как в экономическом, так и в культурном плане. Также помогать освоиться таким же ветеранам, как я.

Валентина Троян: Какая у вас ведется работа по помощи ветеранам?

Богдан Чабан: Эта проект «Пицца ветеранов». Это о том, что можно вернуться с войны, взять себя в руки и сделать что-то хорошее со своими однополчанами. Также я выступаю на различных мероприятиях по адаптации ветеранов, куда меня приглашают для того, чтобы показать ребятам, что нужно двигаться дальше. И война, помимо того, что оставляет следы, позволяет открывать для себя новые возможности.

Валентина Троян: Есть ли партизанское движение на Донбассе до сих пор?

Богдан Чабан: Активней всего оно было весной 2014-года, когда это только зарождалось. Там были активисты, которые ходили на проукраинские митинги, или просто неравнодушные люди.

Сейчас я не уверен, что это партизанское движение есть. Я сторонник того, мнения, что те диверсии, которые происходят, производятся сотрудниками спецслужб. Если говорить о более простых вещах, как украинские флаги или надписи, то это дело рук местных жителей.

Просто уровень контроля и размер территорий не позволяет сейчас там вести активные партизанские действия. Группа может выполнить задание в течение 2-3-х суток, и максимально быстро уйти.

Валентина Троян: Я знаю, что в марте 2014-го года вас задерживали за то, что вы в Донецке сняли флаг РФ. Кто вас задержал?

Богдан Чабан: Это была на тот момент украинская милиция, потому что это случилось 12 марта 2014-года, задолго до «референдума» и образования «ДНР». Нас задержали за то, что мы «провокаторы» и «майданутые», и привозили сторонников России нас опознавать. Нас привезли в подвал Ворошиловского РОВД, и продержали до утра.

Сейчас я не уверен, что это партизанское движение есть. Я сторонник того, мнения, что те диверсии, которые происходят, производятся сотрудниками спецслужб

Валентина Троян: Был ли по этому факту составлен какой-то документ?

Богдан Чабан: Конечно, нет. Более того, никаких ведомостей не было внесено в книгу, которая лежит при входе в РОВД. Больше к этому вопросу милиция не возвращалась.

Валентина Троян: Почему вы решили пойти в партизанское движение? И нет ли у вас разочарования, ведь вы говорите, что оно не настолько сильно, как в 2014-м году?

Богдан Чабан: Понятно, какие чувства управляли в 2014-м году, когда группа террористов захватывала мой город, я не мог спокойно за этим наблюдать, и этому надо было давать отпор.

Когда я к этому вернулся зимой 2015-го года, это было следствием того, что происходила ликвидация добровольческих подразделений, в которых я состоял. На тот момент была потребность таких действиях, была задача, которую нужно было выполнять и был запрос от спецслужб. Но тогда никто не знал, как эти партизанские группы легализовать. Были разговоры, что они войдут в силы специальных операций, не успели.

Валентина Троян: Вы имеете ввиду «Равликов»?

Богдан Чабан: Да.

Валентина Троян: Добровольцы и партизаны задерживали людей, которых обвиняли в сепаратизме и развязывании войны. Позже этих людей отпускали. Нет ли разочарования от этого?

Богдан Чабан: Я понимаю причины этого — наше законодательство по сей день неадаптированно к тому, чтобы как-то осуждать этих людей. Во-вторых, для наших судов не хватает доказательной базы. То есть две фотографии в Интернете — это не доказательная база для того, чтобы суд мог что-то установить. Это основание для того, чтобы человека задержать, но в судах потом эти дела разваливаются. Потому что мы живем по законам мирного времени во время войны.

Единственно, за что могут зацепиться СБУ и прокуратура, это незаконное хранение оружие, но чаще всего задержанных сепаратистов и боевиков осуждают совсем по другим статьям.

Валентина Троян: Как можно противостоять на тех территориях российской пропаганде? И готовы ли люди отключать себя от российского телевидения?

Богдан Чабан: Пока однозначно не готовы. Нам нужно сделать тоже самое, что сделала Россия, то есть людям нужно показывать, что к ним небезразличны, что Украина — их дом, что мы думаем не о территории, а о людях. А у нас вся государственная политика строится на том, что мы должны победить врага. Допустим, мы сегодня победили врага, завтра что? Какая у нас стратегия действий? Что будет через 5-10 лет? Что будет, когда эти территория вернутся в состав Украины? Непонятно и неизвестно. Что будет с переселенцами, которые сейчас разъехались по всей Украине? Также непонятно и неизвестно. Когда мы начнем говорить, что мы хотим сделать, и показывать какие-то действия, люди все увидят и поймут.

Нам нужно сделать тоже самое, что сделала Россия, то есть людям нужно показывать, что к ним небезразличны, что Украина – их дом, что мы думаем не о территории, а о людях

Валентина Троян: В этом году было уничтожено много одиозных боевиков на неподконтрольных территориях, в том числе «Моторола» и «Гиви». Но та ориентация на Россию, которая там создана, с ними не уйдет, ведь так?

Богдан Чабан: С ними не уйдет, она уйдет с годами. То, что произошло с «Моторолой» и с «Гиви», было неизбежно. Они настолько стали одиозными личностями этой войны, что это просто рано или поздно случилось бы. Это случилось сейчас, но ни для кого не секрет, что это тенденция того, что главарей боевиков — одиозных, смешных, глупых, по одному зачищают. Я думаю, что наступит такой момент, что не будет больше таких личностей, и в тот момент начнется процесс обратной интеграции Донбасса в Украину.

Валентина Троян: Но будут учебники, в которых написано, что «Гиви» и «Моторола» герои «Донецкой народной республики».

Богдан Чабан: Да, но пройдет 5 лет и учебники сменятся.

Валентина Троян: Учебники сменяться, но учителя остануться.

Богдан Чабан: Это все огромный процесс реинтеграции, которым надо заниматься. Это процесс не года, ни двух, ни десяти. Но всему свое время. Если мы смоделируем то, что произошло в Славянске и Краматорске, когда эти города отошли за два-три года, и масштабируем эту историю, то рассчитаем, сколько нам времени нужно, чтобы восстановить весь Донбасс.

Валентина Троян: Многие переселенцы говорят, что хотят вернуться в Донецк и Луганск, но понимают, что им будет некомфортно в том обществе. У вас нет такого чувства, что в Донецке вы не будете чествовать себя, как дома?

Богдан Чабан: Есть такое чувство, но я к нему готов. Я буду сознательно идти на этот дискомфорт, потому что кто-то должен это делать. Если мы не будем туда возвращаться, не будем наполнять город украинскими флагами, украинской историей, риторикой, музыкой, видением, то ничего не поменяется. Кто-то должен это делать.