Нас цілий місяць везли в телячих вагонах, — свідок депортації кримських татар

18 травня вшановують пам’ять жертв депортації кримських татар 1944 року. У студії Громадського радіо свідок цих подій Аділе Аметова розповідає власну історію. До розмови долучається Фатіме Сайфулаєва.

Любомир Ференс: Что вы помните о тех событиях, которые произошли 18 мая 1944 года?

Аділе Аметова: Мне было 9 лет. Во время войны мы жили, как все люди, ждали какой-то победы, а тут немцы зашли в Крым. Пожилые мужчины, которые оставались, ушли в партизаны. В деревнях остались дети, старики, женщины. К нам заходили немцы, под кроватями искали партизан. Что могли взять, брали. Я родилась в Ялтинском районе. Наша деревня находится под лесом. Внизу Партенит, а наша наверху. Ночью немцы уходили в Ялту, а часа в 2 — 3 ночи партизаны стучали в дверь, мама давала им фасоль, хлеб. В апреле пришли немцы. В конце апреля они уехали, наши пришли.

Мы открыли окна, начали радостно убираться. Не успели мы обрадоваться, как пришли люди. Они вели списки. 18 мая рано утром, часа в 3 −4, начали стучать. Мама не успела открыть дверь. Они сломали дверь, открыли и закричали, чтобы мы вставали, собирались, одевались:

— Вас выселяют из Крыма.

— Как это — из Крыма?

— Вот так. Это приказ.

Мальчику Мустафе было два года, братишка, и шесть лет, мне — 9 лет. Мама схватила Мустафу на руки. Была очень пожилая бабушка, папина мама. У нее глаза почти не видели. Я взяла бабушку под руку и вывела на улицу.

Нас привели на какую-то площадь, там погрузили на машины и увезли в Симферополь. Потом нас погрузили на телячьи вагоны. Везли нас целый месяц. Когда останавливались, мама выбегала за водой. Люди ищут воду. Бабушка наша совсем плохая стала.

Останавливаемся. Приносят нам кушать сушеную рыбу. Она соленая, пить хочется еще больше. Много людей уже лежали.

Когда нас привезли, поезд остановился. Вдоль поезда ходит бортовая машина. Были даже мертвые. Сказали, что больных берут в больницу. Бабушку посадили в эту машину и увезли. Потом нас разгрузили и начали заселять в бараки. В одну комнату в один угол одну семью, в другой угол — другую семью. Детям давали по 20 грамм, тем, кто работал, — 300 — 400 грамм. Мама пошла в древкомбинат на работу. Через некоторое время у нее началась куриная слепота от слабости. Днем она видит, а ночью — ничего не видит. Мне приходилось доводить ее до работы. Так мы выжили.

Когда война закончилась, отец искал нас, нашел. Он был в трудармии. Мы жили двумя семьями, папин брат и мы. Брат был пожилой. У него был 15-летний сын. Его тоже забрали в трудармию. Детей с 14 — 15 лет забирали в трудармию. Остались буквально дети и женщины.

Семья брата попала в Узбекистан, а мы попали на Урал. В Узбекистане в первый же год умирают папин брат и его жена. Остались четверо детей.

Мой отец заболел. Хорошо, что сын брата поддерживал его, подкармливал. Отец вернулся. Он уже был болен. Через некоторое время он умирает. В 1949 году родилась сестренка, в 1952 родилась вторая, а в 1954 он умер. Мама осталась с 5 детьми.

В первый класс я пошла в 10 лет вместе с братишкой. Я проучилась 5 классов. Потом не было возможности учиться, я пошла на работу. Я стала работать в лесу сучкорубом.

Любомир Ференс: Когда в 1944 году за вами пришли солдаты, они сказали, почему за вами пришли?

Аділе Аметова: Они сказали, что мы — враги, предатели. Какие мы враги? Мы помогали партизанам. Мужчины, которые остались, ушли в партизаны. Разве можно такое сказать детям?

Фатіме Сайфулаєва: Все наши старики говорят, что Советская армия освободила город, село, они пошли освобождать дальше. В это время солдаты НКВД поселились в дома крымских татар. Наши женщины в знак уважения кормили их, обстирывали, давали одежду своих мужей и братьев, вязали им носки. Ни один из них не промолвился, что буквально через день, через два нас будут выселять. Из всех крымских татар, с которыми мне приходилось беседовать, только один сказал, что его отцу посоветовали зарезать коз и баранов, часть продать, но в одно ведро засолить мясо. Ему не говорили, что будут выселять, но сказали, что у вас будут деньги, а мясо спасет вас в дороге.

Адиле промолвилась, что машина собирала мертвых и больных. На следующий день или буквально в тот же день родственники не находили этих людей в больницах.

Василь Шандро: Дітям казали, чому відбулася депортація?

Аділе Аметова: Нам всем говорили, что мы — предатели.

Фатіме Сайфулаєва: Заходил офицер, в доме женщина, девочки и мальчики до 12 лет, больные старики. Офицер зачитывает приказ о том, что все крымскотатарское население — предатели Родины, что они сотрудничали с фашистской Германией. И высылали.

Нам старики рассказывали: ребенок пытался взять игрушку — получал прикладом по руке.

Любомир Ференс: Какими были ваши первые ощущения, когда вы приехали домой?

Аділе Аметова: Я приехала в 1990-м году. Когда я вышла из самолета, я приклонилась земле, поцеловала эту землю. Это моя родная земля! Наши предки, наши кости. Эту землю нам дал Бог. Это земля крымских татар. Я упала на эту землю и обтерла ее об себя. Этого нельзя забыть.

Я рассказывала, что больную бабушку забрали на машину. Мама на второй день пошла искать и нигде не нашла бабушку. Как так можно обращаться с людьми?

Я думаю, что каждый народ должен знать свою родную землю. Все люди одинаковые. У каждого народа должно быть доброе сердце, друг друга нужно уважать, а не отнять все и выселить людей голыми и босыми. Так нельзя. Мы должны жить добром и думать, куда пойдем на том свете. Вечного никого нет, все мы будем умирать.

Любомир Ференс: Когда вы вернулись, ваш дом еще стоял?

Аділе Аметова: Нашего дома не было, дом тетки стоит. И дом второй тетки тоже стоит. Мы туда зашли. Наружные балки были сгнившие. Мы удивились: неужели нельзя подремонтировать. Там живут русские. Денег, говорят, нету.

Любомир Ференс: Русских заселили в этот дом, когда вас вывезли?

Аділе Аметова: Да. Этих людей привезли. Некоторые пускают посмотреть, а некоторые обращаются очень нехорошо.

Фатіме Сайфулаєва: Адиле-ханум рассказала, как она вернулась на Родину. В 1967 году по 5 семей вербовали. Мои родители приехали к дяде, которого вернули на родину. Первое, что они привезли, — землю в платочке и 3-литровый баллон воды с родника. К нам стали идти люди. Мама стала наливать им воду в большую чашечку. Они сказали: «Стой, деточка. Ты знаешь, сколько людей к тебе придут? Ты, пожалуйста, по три глоточка». Они брали землю, вытирали об свои глаза и плакали.

Повну версію розмову слухайте у прикріпленому звуковому файлі.