«Вышли из сталинской шинели»: как советская пропаганда переродилась в современной России?

«Ты понимаешь, я нынешних российских пропагандистов не особенно слушаю и смотрю. Но у Балашова, Левитана и других такой уж истерики не было», — это голос украинского радиоведущего Андрея Куликова, сооснователя Громадського радио, одного их самых авторитетных журналистов в Украине.

Я обратился к нему еще и потому, что знал: в советское время он несколько лет работал пропагандистом в англоязычной газете News from Ukraine.

«И, кстати, отдел, в который меня взяли, так и назывался: Отдел пропаганды. Если ты вынужден врать, чтобы доказать свою правоту, это проигрышная ситуация. Я лично попался в такую ловушку и готов об этом рассказать», — заверил Андрей Куликов.

Советские голоса пропаганды времён Второй мировой, дикторы послевоенного времени и современные российские пропагандисты… В этом эпизоде говорим о том, как советская пропаганда превращалась в российскую.

Вторая мировая

Отец Андрея Куликова воевал во Второй мировой. Однажды он решил рассказать своему сыну, почему никогда так и не стал коммунистом.

«И рассказывает: «Представь себе 44-й год. Линия фронта от Белого до Черного моря и нас два раза в день сгоняют слушать сводки Совинформбюро, пропаганду. В них мы слышим, что «за день напряженных боев красная авиация сбила 40 самолетов противника, потери нашей авиации составляют 2-4 экипажа».

Только в тот один день, когда мы это слышим, потери в моем полку были больше, чем нам говорили. Я понял, что не могу этим людям верить», — рассказывает Куликов.

В начале нацистского вторжения в СССР советской власти нужно было постараться, чтобы заслужить доверие аудитории. У слушателей (а радио было главным медиа) могла закружиться голова от постоянных перемен: кто друг, кто враг.

• В 30-е нацистская Германия — злейший противник. Но за два года до вторжения нацистов в СССР советская пропаганда делает разворот на 180 градусов.

«23 августа 1939 года, когда был подписан пакт Молотова — Риббентропа, пропаганда изменилась. Настолько сильно, что началось переписывание книг, у которых были антифашистские сюжеты», — говорит историк Владислав Гриневич.

Подобного рода пропаганда за эти два года сыграла дурную роль с советской пропагандой.

«Выступления Гитлера, Геббельса, Геринга транслировались с переводом по радио, печатались в газете «Правда» и в военных газетах. Послушав и почитав их, люди пришли к выводу, что и Гитлер, и Сталин были против империализма и за рабочий класс», — говорит Гриневич.

По его словам, когда 22 июня 1941 года Гитлер напал на Советский Союз, то многие не могли понять, кто кого и почему бомбит. Что уж говорить, если глава советской дипломатии Молотов осенью 1939-го хвалил дружбу с Германией и говорил вот это:

«Мы должны быть начеку в отношении тех, кто видит для себя выгоду в плохих отношениях между СССР и Германией».

А через полтора года — совсем другое.

«В своё время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной. И Наполеон, потерпев поражение, пришёл к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером», — утверджал Молотов.

Советской пропаганде пришлось потрудиться, чтобы объяснить народу, что немцы враги. В СССР были организованы «пятиминутки ненависти». В каждой части были политработники, которые в течение пяти минут накручивали солдат против немцев, усиливали ненависть у солдат. Им нужно было идти на фронт, убивать врага, нужно было под каким-то «соусом» убивать. Под предлогом «пролетарской революции», «мировой революции», освобождения трудящихся» — это было безумием и никто в это не верил.

«Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед, —
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат, —
Это он, а не ты солдат».

«Начинается антинемецкая пропаганда. Идёт речь уже не о фашистах, не о нацистах, идёт речь о немцах.

Основными пропагандистами этого периода были советские писатели и журналисты. Первым, кто выдвинул в публицистической статье главный лозунг того времени: «Убей немца!», — был Илья Эренбург… После него Симонов написал стихотворение «Убей его (Если дорог тебе твой дом)». «Папа, убей немца!» писали в газетах», — рассказывает Гриневич.

«Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!»

Но, пожалуй, самый узнаваемый голос советской военной пропаганды — Юрий Левитан.

«Бархатным голосом он читал сообщения о том, какие города взяты, какие оставлены. Радиоведущие читали сообщения, которые создавали писатели и журналисты в газетах», — добавляет Владислав Гриневич.

Историк также рассказывает, что дикторы озвучивали то, что было опубликовано в официальной прессе. А там дикторам подносили первоклассные истории. Часто выдуманные, так как их авторы из-за лени или страха не ехали на место боёв. Именно так родился один из главных мифов Второй мировой. О 28 «героях-панфиловцах».

«Два корреспондента „Комсомольской правды“ не доехали до поля боевых действий, по пути встретили какого-то политрука, он им что-то рассказал, они домыслили и появилась статья, которая абсолютно не отражала события, происходящие тогда», — говорит он.

В статье рассказывалось, что 28 человек, обвязавшись гранатами, бросились под немецкие танки, всех их якобы уничтожили.

«На самом деле потом стыдно, в определенном плане было, что оказалось, что 6 или 8 человек из этой дивизии, герои статьи, остались живы. Их потом нашли после войны. Они смущенно рассказывали об этих всех событиях, потому что все не соответствовало действительности», — добавляет историк.

• Это характерная черта работы пропагандиста: послушать какого-нибудь политрука и опубликовать его слова, не проверив.

«Когда ты пропагандист, ты просто должен описать то, что тебе показали. И всё, и не лезь дальше, и не начинай проверять…», — утверждает Андрей Куликов.

Наземные тараны Гастелло, закрытие дота или амбразуры грудью Александра Матросова, 28 героев-панфиловцев, обвязаться гранатами и броситься под танк — пропаганда навязывала советскому солдату определённую модель поведения, считает Владислав Гриневич.

«Не воевать и отстаивать, а гибнуть. Это жертвенность во имя чего-то. Это была специфика той пропаганды. Она состояла в значительной степени на неправде. Это все было фантастика ненаучная, придуманная. Это мифы, на которых воспитывались поколения. То, что в России сейчас продолжают на этом воспитывать», — уверен он.

«Еще 50 лет назад ленинградская улица меня научила: если драка неизбежна, бить надо первым», — это путин говорил в 2015-м году. В 2022-м та же мысль звучит из уст Александра Лукашенко: «А я сейчас покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение. И если бы за 6 часов до операции не был нанесен превентивный удар по позициям. 4 позиции, я сейчас покажу, карту привез».

«Это то, что сейчас использует Россия, когда говорит о том, что нападение на Украину, или как они это называют „специальная операция“ — это „превентивная мера“, чтобы „Украина не напала на Россию“. Ну вроде бы дикость, тем не менее, как человек, выросший в советские времена, я отлично понимаю, откуда это берется: из истории советско-финской войны 1939–1940 годов», — уверен Андрей Куликов.

Война против Финляндии, оккупация Балтийских государств, захват польских территорий, практически одновременно с Гитлером и аннексия Бессарабии, а также Северной Буковины у Румынии, — это все выдавалось как «меры по обеспечению безопасности Советского Союза».

«Поэтому концепция нанесения превентивного удара, отодвигание границ и обеспечение своей безопасности за счет соседей, она в российском сознании абсолютно естественна. Нас так воспитывали, так воспитывали поколения людей и нынешних россиян, в том числе», — добавляет Куликов.

---

Слушайте также: В роспропаганде намечается раскол: есть паблики, которые начали признавать украинские удары и российские потери — Слипченко

---

После войны

Голоса пропаганды послевоенного времени звучали успокаивающе, задачи мобилизировать население на войну, как на неизбежность, уже не было.

«Помню этих людей, что называется в Британии „именами домашнего обихода“, „household names“. Балашова помню, в лицо помню нескольких дикторок советского телевидения. Конечно, безукоризненно:пиджак, галстук. У женщин очень интересные прически.

Строгий облик, авторитетный голос, безукоризненная дикция.

Был такой анекдот. Закончились последние новости на Всесоюзном радио, а после них обычно шел бой курантов Спасской башни Кремля. Будто бы один раз Балашову забили отключить микрофон. Когда прозвенели эти куранты, он сказал: „Ну вот отзвонила наша колокольня, можно и по домам“. Однако он был настолько ценен для всесоюзной пропаганды, что ему сделали „мягкое внушение“ и оставили», — вспоминает Андрей Куликов.

«Главная функция этих людей — это то, чтобы им верили. Это была школа, у них был идеальный русский язык. МХАТовский», — утверждает историк Владислав Гриневич.

Социальная психологиня Ирина Эйгельсон говорит о влиянии пропаганды на массы и вспоминает об интересном феномене в Советском Союзе и в нынешней России — это держать дулю в кармане.

«Буду публично ходить на демонстрации, выкладывать „Z“, но у себя на кухне буду думать, что я хочу. И там, и там, кажется, это есть. И феномен внутренней эмиграции. Когда человек максимально, насколько это возможно, ограничивает свой контакт с государством или государственными идеологическими институциями, чтобы сохранить свою личность, нравственность», — добавляет она.

В советское время дуля в кармане выражалась в анекдотах, рассказанных на кухне.

«В годы усиления и апофеоза недокульта личности Брежнева — это было всенародное посмешище. Такого количества анекдотов, такого количества скептицизма, иногда прямого издевательства, я не припомню ни в каком другом периоде. Хотя о Горбачеве тоже шутили. Но о Брежневе, любая его речь сразу становилась объектом насмешек.

Анекдоты. Официальное сообщение ТАСС: ТАСС уполномочен заявить, что во вчерашнем обращении Леонида Ильича Брежнева фразу: „Советский Союз ступает на говно с сосисками сраными“, — следует понимать как: „нога в ногу с социалистическими странами“. „Дорогая Индира Ганди, позвольте вас обнять и поцеловать три раза“», — смеется Андрей Куликов.

Главный информационный телепродукт 60-80-х — программа «Время». Для интересующихся заграничной политикой существовала «Международная панорама». Людей в кадре называли дикторами.

«Они читали, в основном, правительственные сообщения. Принимали участие в программах, которые смотрели миллионы людей, программа „Время“, где за полчаса рассказывали все, что происходило. Это было сочетание культуры, квалификации журналистов. Советская пропаганда овладела хорошо приемом переводить критику. Вместо того чтобы говорить о каких-то внутренних проблемах, критиковали Запад, Америку», — рассказывает Гриневич.

• «Снег у меня в руках — это кислотный снег. Подобные снега регулярно выпадают в восточной Канаде».
• «Здравствуйте, товарищи. Неделю назад прошли выборы в Бундестаг, во Франции состоялись муниципальные выборы, в Австралии выборы были 5 марта. Тут и там проблемы связанные с экономическими трудностями».
• «В то время как в Нью-Йорке проходила сессия ООН, в Вашингтоне состоялась сессия ассамблеи НАТО. На ней была принята долгосрочная программа вооружений этого блока. Президент США Картер, вопреки фактам утверждал, что СССР и другие страны Варшавского договора будто бы представляют НАТО военную угрозу».

Пропаганда 60-80-х рисовала аудитории очень чёткую картину мира. Война — не неизбежность, но большая вероятность.

«Идеология неустанной борьбы за мир, мирного наступления подспудно готовила к мирному разрешению конфликта, а и к тому, что мир может наступить в результате войны. Это то, что сейчас использует Россия», — уверен Куликов.

9 августа в Москву вернулись участники велопробега мира-83. Позади у них км труднейшего пути. Но цель, которую они поставили перед собой, отодвигала все трудности. Объяснить людям, что самое главное на земле — это мир и за него надо бороться».

---

Читайте также: Куликов: Журналист должен быть на стороне своей страны, хотя это может проявляться по-разному

---

Личная история Андрея Куликова

«Я полгода вагоны разгружал, давал частные уроки географии и английского…», — вспоминает журналист Андрей Куликов.

Еще одна сторона пропаганды, по его словам, состоит в том, что тебе с ранних лет внушают: ты получишь работу по специальности. А уже на втором курсе ты понимаешь, что по направлению «специалист по международным отношениям» работы у тебя не будет.

«Я очень сильно нервничал, у мене депрессия была…

…А потом я встречаю знакомого журналиста, юмориста, контрпропагандиста Ярослава Королевича. А он меня спрашивает: а чего это ты такой грустный и невесёлый, как конотопский сотник Мыкыта Власович Забрюха. Я ему говорю, что полгода не могу найти работу по специальности. Он говорит: „А у нас как раз расширяется газета. И нам нужны люди, которые хорошо знают украинский и английский“. А я такой человек», — рассказывает журналист.

Так Андрей Куликов попадает в редакцию газеты News from Ukraine.

«…Мне дали на пробу написать три материала. Один из них был чисто пропагандистским. Потому что он был о музее боевой и трудовой славы завода «Арсенал». Суть пропагандистского материала: ты не должен ничего проверять. Ты приходишь в музей и видишь: там выставлено то, то и то. И ты пишешь: зал наполнен свидетельствами героической борьбы киевских рабочих за социальную справедливость…

…Второй материал был посерьёзней. Это был материал о том, как проходит смена в одном из цехов завода «Красный экскаватор». Это не совсем пропагандистский материал. Он не совсем журналистский. Он глубже. Ты проводишь с ними время. В материал попало не только то, что мне показывали, но и то, что я сам нашёл. Хотя для настоящего материала там надо было гораздо глубже копать. А третий материал даже не помню о чем был. И вот меня взяли в пропагандисты. И, кстати, отдел, в который меня взяли, так и назывался „Отдел пропаганды“», — вспоминает он.

Назвать отдел таким образом считалось в порядке вещей, потому что в порядке вещей была пропаганда.

«И сейчас есть люди, которые считают, что пропаганда — это хорошо, в том числе украинская пропаганда. Но я все-таки делаю различие: есть пропаганда, а есть популяризация, разъяснения: „пропаганда здорового образа жизни“ — это „Ты должен 15 минут в день делать утреннюю зарядку“. И всё, ты должен. Популяризация — это бодрость, это ты разгоняешь кровь и т. д. Одно дело сказать, что россияне не сомневаясь в своей правоте убивают украинцев. И всё. Это правда. Но без объяснения почему они это делают — это ближе к пропаганде», — уверен он.

Да, почему они это делают?

Когда враг — украинец

Историк Владислав Гриневич считает, что, если говорить о постсоветском времени, то образ врага из украинцев российская пропаганда начала лепить после Помаранчевой революции 2004-го года.

«…Когда КГБистская элита, которая захватила власть, начала грабить Россию, хотела удержаться у власти, искала врага, с которым нужно воевать и бороться. С НАТО они ж не будут воевать. Они слабые для этого. Они выбрали, с их точки зрения, „слабого врага“, Украину. К тому же Украина им нужна была для того, чтобы восстановить империю», — уверен Владислав Гриневич.

Ирина Эйгельсон хорошо помнит риторику российских каналов времён первой газовой войны 2006–2007 годов.

«Когда ты каждый день по телевизору слышишь, что „украинцы воруют газ“, в новостях, передачах идет этот нарратив», — рассказывает она.

«Репетиция была с Грузией. Но там очень быстро всё произошло и не успели поссорить с грузинами. Как-то к грузинам всё-равно осталась эмпатия», — считает журналистка Виктория Ивлева.

Вы могли слышать её голос в первом эпизоде подкаста «Диктор Зло» о руандийском «Радио тысячи холмов».  Во время того разговора, записанного еще до полномасштабного вторжения россии в Украину, мы поговорили и о российской пропаганде.

«И поняли наши пропагандисты, что они тут допустили ошибку. И уже с Украиной этой ошибки допущено не было», — уверена она.

После 2014 года российская пропаганда выходит на новый уровень.

«И здесь пропаганда, особенно на телевидении, уходит от условной объективности, в ней повышается элемент ненависти», — рассказывает Гриневич.

Вот один из примеров. Пропагандист Соловьев выгоняет из студии польского политолога Якуба Корейбу — из-за того, чтоб тот озвучил нелицеприятную правду.

«Ты всё сказал?! А теперь пошёл вон отсюда! Пока я тебя не взял за нос и не выкинул».

«Я уже не мог смотреть эти программы в 2013-м году. Тогда это выглядело несерьезно для страны, которая имеет такую пропагандистскую машину. На самом деле я ошибался, это было очень серьезно. По всей видимости мы все виноваты: и историки, и журналисты, и политики. Мы не заметили, что эта путинская пропаганда — подготовка к большой войне.
Люди которых они приглашали к себе в студии, украинские „мальчики для битья“, тоже играли определенную роль — „недолугих“, „дурних хохлов“, которых можно выгонять из студии, оскорблять, обливать водой», — делится Владислав Гриневич.

Стиль пропагандистов

«Меня зовут Дмитрий Киселёв. Журналиста нельзя отделить от этики. Но людей, которых вы видите на экранах часто нельзя назвать журналистами. Часто это просто агитаторы…

Задача журналиста — это показ верных пропорций мира. Это показ всей картины мира», — рассказывает по ТВ известный пропагандист Киселев.

А вот говорит Владимир Соловьев, еще один популярный журналист, теле и радиоведущий:

«Здесь речь не только и не столько о солидарности, как о нашей обязанности перед зрителями, чтобы у них было право выбора… Потому что даже Господь даёт свободу выбора: ты можешь выбирать и можешь не выбирать и не президенту Путину этого лишать».

Главные российские пропагандисты Владимир Соловьев и Дмитрий Киселёв в конце 90-х, начале 2000-х годов говорили о стандартах и этике. Что же случилось?

«Они, без сомнения, оба — люди очень талантливые. Работоспособные. Лишенные каких-то там интеллигентских мерихлюндий, прокрастинации, что делает им в профессиональном плане большую честь. При этом это люди абсолютно аморальные, циники до мозга костей», — считает журналистка Виктория Ивлева.

По ее словам, пропагандисты руководствовались прагматичным расчётом.

«Я думаю, что в те годы они ставили на ту лошадку, которая, как им казалось, победит. И если бы победила демократия, они бы так и были за это. Но поскольку повернулось всё в другую сторону, они пошли в другую сторону. Потому что им так выгодней…

Когда талант идёт не в сцепке с моралью, он может быть очень страшен. Что мы видим в их ситуации. А теперь им деваться некуда. Даже если ночью, закрывшись в туалете, они оба рыдают, в чём я сильно сомневаюсь, но даже если это представить, то деваться им некуда», — уверена экспертка.

Если допустить, что советские дикторы искренне верили в победу коммунизма, то что движет современными российскими пропагандистами?

«Мне кажется, что там есть типаж тех, кто упивается властью над массами: „я могу словом покарать“, „я могу направить мысли миллионов людей в ту или иную сторону“. Это такой мачизм: „вот мы сейчас покажем и западным, и всем врагам отечества“. А с другой стороны — это очень циничные люди, которым нравится эта игра в повелителя умов, управителя людскими ресурсами, менталитетом», — комментирует Ирина Эйгельсон.

«Думаю, что среди нынешних российских тоже есть такие, которые верят. Потому что слишком долго их воспитывали в таком духе, в чувствах национального превосходства, шовинизма и прочего. Показательно, что они обвиняют украинцев и других, против кого они ведут свою пропаганду, в том, в чем они сами замешаны. Если вести речь об украинцах, как о националистах, и прежде всего они используют, что в Украине есть лозунг: „Украина превыше всего“. Извините, господа, а Россия для вас не превыше всего?», — говорит Андрей Куликов.

Итоги

Так какие же уроки сделала современная российская пропаганда, чтобы стать более эффективной, чем советская?

«Когда ты изучаешь пропаганду русскую, ты понимаешь, что это не просто пропаганда, это пропаганда широкомасштабной войны.

Читаешь докторские диссертации: „нет такого украинского народа“, „галичане — не украинцы, они расово другие“, „нет украинского языка“. Это готовилось не вчера. Это готовилось десятками лет. Это пропаганда геноцидная, в ней такой элемент ненависти, что тяжело представить, что человек, который прошел через ее горнило, потом не будет убивать или не будет жалеть тех, кого убивает. Тут соотношение политической, национальной культуры, которая имеет свои традиции. Русская армия отличалась этим всем всегда», — говорит Владислав Гриневич.

Современная пропаганда, зная, что выдумка рано или поздно будет разоблачена, доводит ее до неимоверных размеров, когда человек начинает думать, что это невозможно разоблачить, считает Андрей Куликов.

«Если огульно обвиняют целый народ или целую страну, то по-настоящему, для того, чтобы это разоблачить и опровергнуть, ты должен знать весь этот народ и всю эту страну глубоко. Это не „распятый мальчик в Славянске“, это с другой стороны, не „доярка в Кицманском районе“ Черновицкой области. Потому что это точковые лжи, неправды и очень много людей знают, что это не так…

Например, „украинцы — нацисты“. Ты начинаешь: „Да какие ж мы нацисты?“. В ответ: „А почему на груди такого-то вашего бойца — татуированная свастика, либо еще что-то“. То есть, ты не можешь опровергнуть это, что касается нас всех, 40 млн. Всегда что-то найдется. Поэтому, беря отдельные случаи и распространяя их на всех, они очень эффективно работают», — уверен журналист.

По мнению Андрея Куликова, нет смысла разоблачать каждую российскую выдумку. На это просто времени не хватит. Самый эффективный способ противодействия пропаганде — это замещение.

«Надо как можно больше качественного, интересного, правдивого украинского продукта. И тогда, когда наша аудитория привыкла или начала привыкать к этому продукту, у нее просто времени меньше будет на то, чтобы интересоваться российским. Это как лечение от зависимости, от наркотиков. Ты не можешь сразу этого человека вылечить, ты даешь ему заместительный препарат», — считает Куликов.

И напоследок. Нюрнбергский процесс после Второй мировой и международный трибунал после геноцида в Руанде говорят о том, что отвечать приходится не только убийцам, но и людям, которые в руки оружия не брали, но подстрекали это делать.

«Их много, но пятерка: Соловьев, Киселев, Скабеева с ее мужем и Симоньян, — самые передовые, которые должны в Гааге быть…
…Все они вышли из сталинской шинели», — перечисляет Гриневич.

«Я думаю, что им не отмыться. Они слишком хорошо работали», — подытоживает Виктория Ивлева.

Это был второй эпизод подкаста «Диктор Зло». С вами был Евгений Савватеев. В следующий раз поговорим о пропаганде Третьего Рейха и том, как одному из главных пропагандистов и идеологов отмыться не удалось.

---

Оцените подкаст в своих приложениях и подпишитесь, чтобы не пропускать свежие выпуски: Apple Podcasts, Soundcloud, Google Podcasts, Spotify.

---

Над проектом работают:

Cаунд-продюсер Алексей Нежиков

Сценарист Евгений Савватеев

Редакторка Мила Мороз

Монтажер Youtube-версий Ярослав Федоренко

Иллюстратор Александр Грехов

Аниматор Владислав Бурбела

Продюсерка Катерина Мацюпа

Креативный продюсер Кирилл Лукеренко