О том, как попал в «тайную тюрьму», в каких условиях пребывал там, Николай Вакарук рассказывает в эфире «Громадського радио». У микрофонов работают журналисты Ирина Ромалийская и Григорий Пырлик.
Ирина Ромалийская: Как вы попали в «тайную тюрьму»?
Николай Вакарук: 9 декабря 2014 года вечером в 6 часов люди постучались в двери, представились работниками милиции. Когда открыл двери, увидел, что они были в балаклавах. Заходят четыре человека в черной форме без опознавательных знаков, без шевронов, без погонов, удостоверений. Они начинают проводить обыск на предмет какого-то обреза. Они его не находят, говорят, что знаю, за что. Я догадываюсь. За инакомыслие, потому что я не скрывал свое отношение к киевскому режиму. Я не называю это украинской властью. Это киевский режим, пришедший незаконным путем.
Они сказали, чтобы я одевался потеплее, брал паспорт. Я сказал, что паспорта у меня нет. Они сказали, чтобы брал водительское. Я начал искать водительское в барсетке. Они сказали брать все, что есть. В барсетке было три тысячи долларов, пенсионное удостоверение. Они забирают мой телефон, телефон моего ребенка, старшего сына. Вывели и сказали, понял ли я, что теперь разговор пойдет по-другому, что они не хотели пугать семью.
Меня посадили в «Volkswagen» белого цвета, одели наручники. Минут 5 — 10 поискали Маргариту Симакову, которую они тоже потом нашли. Мне на голову одели пакет. Они повезли меня на Кроасноармейск (теперь Покровск — прим. ред.). Я по подсказкам навигатора понял, что мы едем именно туда.
Вечером привезли, сказали, чтобы сидел до утра и думал, что буду писать. Утром они зашли, спросили, с кем я контачу с «ДНР». Мне сказать нечего. Я созванивался с местными, которые просто удрали от того, от чего я не удрал, чтобы не оказаться там, где я.
Григорий Пырлик: Вас пытали?
Николай Вакарук: В Красноармейске пытали. Было два человека в гражданском и балаклавах. Один писал, а второй иногда прилаживался кулаком в грудь за каждый неправильный ответ. Заходили батальонщики «Днепр — 1», «Донбасс» и с шевронами «Укроп». Били ногами, руками по спине. Они спросили, по чем можно бить, чтобы я «не здох». Они решили бить по спине, поскольку она не была не разу травмирована. Часа в четыре они успокоились.
Я услышал, как в соседней комнате орет Маргарита Симакову, аж воет. Они переглянулись и спросили, хочу ли я, чтобы моя жена так орала полчаса. А я не хочу. Они сказали, что давай договариваться, напишешь, что мы тебе скажем. Под диктовочку я написал, что я — корректировщик залповой ствольной артиллерии, провокатор, разведчик «ДНР». Потом я все это озвучил на камеру. На вечер мне одевают пакет на голову, наручники и везут в Краматорск.
В Краматорске меня уже не били, а кинули в полуподвальное помещение.
Ирина Ромалийская: По словам Николая понятно, что он не поддерживает нынешнюю власть в стране. Но нам очень не хотелось бы, чтобы людей избивали, похищали, издевались над ними только за их взгляды. Потом вас перевезли в Харьков. Сколько вы пробыли там?
Николай Вакарук: В Харькове я пробыл 589 дней. Я находился на втором этаже 4-этажного корпуса на Мироносицкой, 2. Внутри двора, между 6-этажным зданием СБУ и управлением МВД, находиться примыкающий к СБУ корпус. На втором этаже, где окна заделаны поликарбонатом, находится этот следственный изолятор. Там и двери с кормушками, и глазки, и домофоны.
Григорий Пырлик: В каких условиях вы пребывали?
Николай Вакарук: Камера более-менее цивильная. Двухэтажные койки нового образца, мягкие матрасы. Но «Анальгин», «Цитрамон» — это были самые крутые антибиотики. Еда. Я собаку лучше кормил, когда она у меня была. Самая дешевая сечка без заправок. Чай без сахара.
Григорий Пырлик: Почему вас так долго держали? Был ли формальный суд?
Николай Вакарук: Нет, ни суда, ни следствия не было. 23 февраля меня завели к следователю. Он пересмотрел все бумажки и сказал, что здесь чушь, любой адвокат развалит за полчаса. Он спросил, поеду ли я на обмен. Я согласился.
Ирина Ромалийская: В одной из наших программ была позиция правозащитников.
Григорий Пырлик: Николай, с какими последствиями для здоровья вы вышли?
Николай Вакарук: У меня до этого было 80% нетрудоспособности по травме в шахте. Сейчас я чувствую себя хуже, потому что потерял почку в последствие этого всего. Кода мне ее удаляли, я был записан в Харьковском областном клиническом центре урологии и нефрологии как Иванов Сергей Петрович в октябре-ноябре 2015 года.
Что касается 16 человек, то на тот момент, когда я там был, было 18 человек.
Ирина Ромалийская: Вы обращались в органы, писали заявление, что вас выкрали? Ведется ли какое-то расследование?
Николай Вакарук: Я был в розыске. Жена подала меня в розыск 17 декабря. Я пришел в милицию, что появился, я рассказал историю. Следователь записала, что я претензий не имею. Сейчас идет коллективное заявление. Буквально вчера у меня был следователь военной прокуратуры.