Валентина Троян: Расскажите о вашей выставке. Как все прошло?
Беата Куркуль: У меня есть примета: если что-то готовят пограничники, то будет все замечательно. Получилось лучше, чем мы ожидали. Мероприятие было душевным, теплым. По плану выставка должна была проходить один день, но после официальной части руководство Херсонского художественного музея сказали, что хотят продлить выставку.
Татьяна Курманова: Почему именно пограничники?
Беата Куркуль: Когда мой муж стал волонтером, то стал помогать пограничникам, мы им до сих пор помогаем. Я прикипела душой к этим людям. Большая часть работ — о реальных людях. В зоне АТО я не была, но я считаю, что я там буду обузой.
Татьяна Курманова: В каком жанре вы работаете?
Беата Куркуль: Думаю, где-то близко к военной живописи. Я использую компьютерную графику, акварель, карандаш, тушь и пастель. Компьютерная графика помогает во времени, но она расслабляет тебя как художника.
У меня нет художественного образования, только детская художественная школа. После школы я решила поступать в медицинский колледж. Семь лет я проработала медиком. Потом я заметила у себя симптом выгорания и решила уйти из профессии. Вспомнила, что я когда-то рисовала, засела за учебники, стала работать на портфолио.
Потом я переехала к супругу в Украину. Я не считаю себя волонтера, я, скорее, помощник. Волонтерством начал заниматься муж еще во время крымских событий. И в 2016 году дико слышать «доказательства» — ведь они уже давно есть. Для наших подопечных у нас есть свои кодовые названия — «заечки», «бармалейчики», «домовята». Сейчас мы помогаем точечно, там просят антикомарин, флаги, календари и открытки с моими работами для агитации местного населения. Также помогаем кинологам.
Татьяна Курманова: Вы рисуете с натуры или сама придумываете композицию?
Беата Куркуль: Сама придумываю композицию. Фото или видео использую, если нужно рисовать что-то конкретное — оружие, процесс какой-то, например.
Татьяна Курманова: Вы гражданка Литвы. Осознают ли там, что у нас война?
Беата Куркуль: Есть люди, которые это близко принимают, есть волонтерские организации, которые помогают. Но на бытовом уровне конфликт в Украине для них далеко находится.
С моими родными мы не говорим о политике — мы так договорились. Хотя иногда я стараюсь рассказать, что здесь происходит. Думаю, они уже свыклись, что это не потасовка, а настоящая война.
Я не военный художник. Но я четко отсекаю агрессию, чтобы они не формировали «воронок ненависти». Среди пророссийских «товарищей» они вызывают негатив. Но это уже проблемы с ними.
0