Марк Фейгін
Ирина Соломко: Ира, расскажите последние новости.
Ирина Ромалийская: Под судом прошел одиночный пикет. Молодой человек из Краснодара вышел с плакатом: «Свободу украинской Жанне д’Арк — Надежде Савченко». Он минут пять постоял под зданием суда и свернул, когда к нему направились сотрудники полиции.
Ирина Соломко: Вам удалось зайти в зал суда?
Ирина Ромалийская: В сам зал заседания — нет. Но мы сидели в соседнем, где была трансляция.
Ирина Соломко: Расскажите, как выглядит Надежда и о ее состоянии здоровья?
Ирина Ромалийская: Сложно делать выводы о состоянии ее здоровья. Врачей, которые едут к Надежде Савченко, пока не пустили даже в Россию. Это информация от генконсула Украины в Ростове состоянием час назад. Существенных изменений в ее состоянии я не увидела.
Илона Довгань: Есть информация от мамы, что она общалась с ней и держала за руку. А адвокаты сказали, что у нее температура, лихорадка, тахикардия.
Ирина Ромалийская: Безусловно. Мама сказала, что держала ее за руку и рука очень холодная. Адвокаты говорят о тахикардии и температуре. Держится достойно и активно ведет себя. Перед тем, как огласить последнее слово, она забралась на лавку и показала судьям и прокурорам средний палец, кричала при этом: «Ось вам мое останнє слово!»
Илона Довгань: Ира, почему перенесли и чем мотивировали?
Ирина Ромалийская: Это не было переносом. Процедурно после оглашения последнего слова должны озвучить дату оглашения приговора.
Ирина Соломко: В суде зачитали последнее слово Савченко. Почему оно было зачитано?
Ирина Ромалийская: Свое последнее слово она готовила на третье число. Она его написала на русском и украинском, чтобы зачитать на украинском, а переводчик должен был читать на русском. Так как ей не дали сказать его третьего числа, ее сестра Вера опубликовала его в соцсетях. По всей видимости, Надежда решила, что повторяться не стоит. Поэтому переводчик зачитал написанное ранее слово. Она выступила и была активной до того, как переводчик зачитал. Сказала, что ранее судьи перенесли заседание, потому что: «Пішли на вихідні, щоб погуляти, побухати і не паритися». После прочитания документа она снова добавила, что «Майдан в России будет!»
Ирина Соломко: Мы знаем, что туда пытались попасть несколько депутатов из «Батьківщини». Мама и сестра успели попасть, но депутатов остановили в Москве. Кто еще был?
Ирина Ромалийская: Были консулы, мама, Вера Савченко, различные активисты. Наверное все. Украинских политиков я не видела.
Илона Довгань: Нам известно, что вам удалось пообщаться с Марией Ивановной, мамой Надежды?
Ирина Ромалийская: Да, сейчас расскажу. Еще одна деталь: после всего Надежда начала петь гимн, его подхватили украинцы, которые присутствовали в зале. В это время журналистов, которые находились в зале суда начали прогонять и одну даже вынесли силой.
Илона Довгань: Украинскую журналистку?
Ирина Ромалийская: Да, украинскую журналистку, Алену Лунькову, журналистку телеканала СТБ, которую вчера задержали в Курске. А с мамой пообщались. Она сказала, что держала Веру за руку, — рука очень холодная. Мама очень переживает — это заметно, но держится «молодцом». И также сказала, что Надя сказала ей, что до 21-22 марта она не доживет.