Об этом поговорили в очередном выпуске программы «Звільніть наших рідних» с крымской правозащитницей, супругой политзаключенного Мумине Салиевой.
Мумине Салиева — жена политзаключенного Сейрана Салиева, правозащитница, мать четверых детей. Мумине координирует в оккупированном Крыму деятельность организации «Крымское детство», которая занимается детьми политических заключенных. Сейчас таких около 200.
Анастасия Багалика: Изменились ли цифры? Или таких детей уже больше двухсот?
Мумине Салиева: Когда мы ведем статистику такого, к сожалению, нового явления в истории крымских татар как политзаключенные, мы отдельно фиксируем детей малолетних, отдельно несовершеннолетних. И в связи с тем, что годы репрессий продолжаются, возрастные категории меняются. В общей статистике всего детей политзаключенных — 239. Из них 197 — несовершеннолетние, из которых есть отдельная категория детей, родившихся после ареста пап, которые их еще никогда не видели. Таких детей 12. Также более 50 детей у нас с хроническими тяжелыми заболеваниями, которые в большинстве своем были спровоцированы арестами пап.
Анастасия Багалика: Сколько семей у вас на попечении?
Мумине Салиева: К сожалению, та бесконечная череда обысков и арестов, происходящих много лет в Крыму, бесперспективна.
В 2015 году сотрудники российских спецслужб начали фабриковать первые кейсы дел политзаключенных. Это дело «26 февраля», первое дело Хизб ут-Тахрир. Тогда было девять семей пострадавших и 12 детей политзаключенных.
В 2016 году сотрудниками спецслужб были инициированы новые уголовные дела: «ялтинское дело», «симферопольское», «бахчисарайское». Тогда таких детей уже стало 32. Из них, например, семья Рустема Исмаилова, которому русская фемида дала 13 лет лишения свободы, а дедушке Энверу Умерову — 18 лет лишения свободы. Дочь Рустема Исмаилова вынуждена ездить на свидания к своему отцу в Башкортостан, а это более 2 500 км от Крыма.
В этой же категории детей, родители которых были арестованы в 2016 году, находится сын правозащитника Эмира-Усеина Куку. Это Бекир — подросток, к которому в школу приходил сотрудник ФСБ, оскорбляя этого ребенка и угрожая ему. К сожалению, он не выдержал этого давления, поэтому сейчас учится в одной из школ города Киева.
В 2017 году количество таких детей приблизилось к 100. В большинстве крымскотатарские политзаключенные — это многодетные родители. Например, учитель физкультуры Сервер Зекирьяев — отец 13 детей, гражданский журналист Марлен Асанов — отец четырех детей, гражданский журналист Тимур Ибрагимов — отец четырех детей. Эта цифра — 100 — очень сильно ударила по мне и я поняла, что нужно принимать какие-то меры. Это стало триггером, повлекшим за собой инициирование организации опеки, заботы и развития детей крымских политзаключенных «Крымское детство».
В 2019 году был пик, когда 27 марта была такая зачистка, которой, вероятно, не было за всю историю крымскотатарского народа. Приведу сравнение: когда в 30-х годах массово уничтожили интеллигенцию крымскотатарского народа и за один день уничтожили 19 представителей нашей элиты, то 27 марта 2019 года за один день в более чем 30 домах крымских татар провели обыски, в результате чего арестовали 25 человек. Тогда появилось новое массовое уголовное дело, по которому проходили почти все представители «Крымской солидарности». Тогда количество детей увеличилось до 158-ми. Сегодня несовершеннолетних детей уже 197 человек.
Здесь важно заметить, что за каждой цифрой кроется огромная история живых людей. И те репрессии, с которыми мы столкнулись снова, это как такой флешбек политических репрессий, которые уже происходили в истории нашего народа. Эти репрессии затрагивают не одну какую-нибудь социальную группу людей, ведь за каждым политзаключенным стоит его семья: это дети, жена, родители, родственники, друзья, знакомые. И, к сожалению, 17 родителей политзаключенных уже похоронили, они так и не смогли дождаться своих сыновей. Если риторически обратиться к крымским татарам, то практически в каждой третьей семье скажут, что у меня сын, у меня друг, у меня знакомый содержится в российской тюрьме. Беда, пришедшая в 2014 году, зацепила почти весь крымскотатарский народ.
Игорь Котелянец: Что меняется в жизни детей, в жизни семей, когда отца неожиданно заключают в тюрьму? Очень часто именно отец является кормильцем этой семьи. С какими проблемами эта семья тогда сталкивается и как пытается с ними справиться?
Мумине Салиева: Недавно была годовщина ареста Руслана Зейтуллаева — фигуранта «севастопольского дела» Хизб ут-Тахрир. Его российский суд приговорил к 15 годам лишения свободы и 7 лет семья живет в разлуке. Его жена рассказывала о том, что буквально недавно одна из дочерей в семье сломала ногу. Эта 9-летняя девочка весит 35 кг, и поскольку она в течение нескольких недель не сможет ходить, женщина должна сама носить этого ребенка на руках. А в семье есть еще двое детей, требующих внимания. Долгое время после ареста отца с детьми работал психолог, потому что они закрылись в себе.
В семье Тимура Ибрагимова у старшего сына Али, которому 13 лет, после ареста отца обострились поведенческие нарушения. Мать усиленно занимается этим ребенком, ведь это постоянные визиты к психологам, дефектологам, логопедам. В этой же семье маленькому Амиру было всего 10 дней, когда в доме прошел обыск. Силовики переворачивали люльку, в которой лежал десятидневный малыш, ища в подгузниках и люльке какое-то «оружие». Когда у них спрашивали, какое оружие они ищут, они отвечали, что ищут книги и литературу. Это тот абсурд, который ложится в основу уголовных дел, влекущих космические приговоры.
В семье политзаключенного Айдера Джепарова 8 детей. И эта ситуация с арестом отца заставила сына-девятилассника не продолжать очную учебу в школе, а пойти на работу.
Такие истории рассказывают о том, как репрессии рушат жизнь целых семей. Это не просто истории из фильмов, это живая документалистика, о которой нужно говорить, которую важно фиксировать, и важно привлекать внимание общества к тому, что сегодня происходит в Крыму. Это военные преступления против целого сообщества, равные военным преступлениям против всего человечества.
Полную версию разговора можно прослушать в добавленном звуковом файле
Создание этой программы частично или полностью финансируется в рамках Фонда Прав Человека Посольства Королевства Нидерландов. Содержание и мнения, изложенные в этом выпуске программы, являются ответственностью авторов и необязательно соответствуют позиции Посольства.
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.
Поддерживайте «Громадське радио» на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:
если у вас Android
если у вас iOS