Антон в Рубіжному/ Фото надане бійцем
Граната. Вспышка. Думал, уже в раю. Открываю глаза — нет, повезло. Наши отошли, в здании только русня. Левая рука прострелена — висит. РПГ и гранат уже нет. Патроны заканчиваются. В коридоре слышу шорох. Кто-то уходит. Спрашиваю: «Зима, ты?». В ответ — тишина. Значит, не Зима…
Это часть воспоминаний военного 81-й отдельной аэромобильной бригады Антона с позывным «Серп». Таким он запомнил 6 мая. Тогда в ближнем бою в Рубежном на Луганщине русский солдат попал в него из автомата. Пуля вошла в левую руку, а вышла на спине под лопаткой. Он спасся.
Мы говорим с ним в больнице в Днепре, он здесь на реабилитации уже третий месяц. Через несколько дней его ждет ВЛК (военно-врачебная комиссия — ред.) и снова фронт. Мы публикуем эти воспоминания бойца, чтобы помнить, как выглядят дни наших бойцов, чтобы мы могли просыпаться и жить свои относительно привычные жизни.
6 мая. Утро. Россияне каждый день обстреливают город. В нем уже почти нет уцелевших построек. С середины марта армия оккупанта находится в окрестностях. Рубежное сравнивают с землей. Это уже хорошо известная тактика российской армии.
Антон с побратимами спит в подвале одной из многоэтажек. На часах — шесть утра.
«Я утром открываю глаза и вижу, что надо мной потолок прыгает. Думаю: «Вот поворот, а нормально нельзя было утро начать». (смеется). Это 203 мм снарядами, скорее всего, лупили. У нас одна такая мина под здание упала, так подвал вывернуло вообще», — вспоминает боец.
Такой снаряд весит более 100 кг. Военный описывает тот день слишком подробно: каждый звук, вспышка, взрыв.
Мы стоим на балконе больничной палаты. Антон закуривает. Обо всем происходящем он рассказывает, глядя в одну точку. Как будто там слайд за слайдом показывают тот день.
«Я стоял с 9 до 11 в наряде, все нормально, никого не было. И только я сменился, только спустился, сделал себе кофе, думал выйти покурить. Тут слышу — техника гудит. Гусеницы танка. Гудит-гудит все ближе.
И вот справа от нас просто танк пролетает на полном ходу. П**арский в зетках (российский с буквами «Z» — ред.) весь. Я в шоке был. Так в наглую они, конечно, еще не ездили.
У меня на первом этаже «Этэшка» (АТ4 — шведский одноразовый ручной противотанковый гранатомет — ред.). Я ее беру, бегу на второй этаж и вижу жопу танка. Свожу кольцо, чтобы стрелять, а не стреляет. Отсырела, должно быть.
В это время другой чувак берет РПГ (ручной противотанковый гранатомет — ред.) и стреляет в него аккумулятивным снарядом просто. В это время танчик работал уже по другим нашим позициям.
Попал прямо во второй этаж, где парень на посту стоял. Его пополам перебило. И вот после того, как мы танку попали в жопу, он, наверное, отъехал и начал стрелять по нам. Отстрелял полностью БК (боекомплект — ред). Рядом с нами здание «на 12» (военный термин, означающий направление напротив – ред.) рухнуло полностью от третьего до первого этажа».
Боекомплект танка — от 30 до 40 снарядов. Взрывы стихли. Но только успели выдохнуть, говорит Антон, со второго этажа здания, в котором они стояли, упала граната.
«Только «Ляп!». Мы успели спрятаться. Потом пошли на второй этаж и начали каждую комнату отрабатывать, чтобы найти, где же этот п**ар, который бросил гранату.
Другие пацаны стояли контролировать лестницу внизу, чтобы она не прошла. Бросили ему туда гранату на второй этаж. А он, когда ее увидел, бросил автомат и забежал в какую-то комнату. Автомат пацаны забрали. Такой с георгиевской лентой, все как надо…».
Антон с побратимом вдвоем отработали почти все комнаты на этаже — никого.
«Я дохожу в крайнюю комнату на этаже. Делаю наклон, вижу, что он (российский солдат — ред.) стоит и на меня смотрит, без автомата. Я не знаю, чего он ждал.
Ну, я ему туда гранату бросил, он попробовал из окна выпрыгнуть, но не успел. Его порубило нормально так. Я когда из окна выглянул, он валялся там внизу».
И только Антон выходит из комнаты — снова гранаты.
«Я только успеваю парня оттолкнуть и сам в комнату запрыгнуть. Взрывы. Три. Их было как двое, но гранаты бросили три. Я стою в этой комнате, слышу — бежит россиянин, добить хочет. Так как бросили гранату и думали, что может, порубило кого-то, то надо добить.
Это «кадыры» (или «кадыровцы» — термин, используемый для идентификации членов парамилитарных подразделений, поддерживавших бывшего президента Чеченской Республики Ахмата Кадырова, которые участвуют в российско-украинской войне на стороне России — ред.). Видно было по форме.
Он забегает в мою комнату — и я сразу три шара ему в тело. Он падает. Я его добиваю, чтобы он не смог ничего сделать никому. И он лежит прямо в проходе. Голова в комнате, а ноги в коридоре. Я слышу в коридоре снова какие-то движения. Я делаю наклон с автоматом и вижу, что россиянин стоит, из соседней комнаты смотрит на меня, а в руках автомат. И прилетает в меня пуля».
Пуля прошила насквозь руку Антона и вышла на спине под лопаткой. Но об этом он узнает уже в госпитале. Сначала подумал, что ранена только она. Наскоро перетягивает ее турникетом, повыше, как учили медики.
Возле здания уже нет своих, понимает Антон, только он с побратимом «Зимой» и российскими войсками.
«Рука у меня неподвижная, потому что перебило нерв, телефон сел, «радиек» (раций — ред.) нет. И что делать — неясно. В коридоре слышу шорох. Кто-то уходит. Спрашиваю: «Зима, ты?». В ответ — тишина.
Понимаю, что если бы кто-то был из наших, то он спросил бы по позывным. Но никто не спрашивает. И я сижу, понимаю, что наших нет, мы вдвоем, я еще и ранен. Проходит где-то минут 20. Не решился он (российский солдат — ред.) в комнату ко мне зайти, наверное, понимал, что его завалят», — вспоминает боец.
И тут «прилетает» из РПГ. «Серп» говорит: помнит только вспышку.
«Я думал уже все, я в раю. Но повезло. Все было в пыли. Мы со второго этажа выпрыгнули. Иначе никак уже. В коридор не выйдешь, потому что там русские. Мы не знаем, сколько их. Ребят наших уже нет. То есть выйти — это смерть… И мы прыгнули».
От здания, в котором было сражение, до позиций, где свои, напоминает Антон, несколько сот метров. К ним и бежали, надеясь, что повезет, что их издалека не примут за россиян.
«Мы бежим. Меня уже водит (кружится — ред.), потому что много крови потерял. Я одной рукой машу и только надеюсь, чтобы они нас за русню не приняли. Командир открывает дверь, чтобы мы забежали.
Побратим внутри уже мне говорит: «Хорошо, что я тебя узнал, потому что хотел стрелять. Вижу же два чувака бегут какие-то… Командир уколол мне обезболивающее. Говорит: «Тоха, потерпи чуть-чуть, сейчас тебя заберут». А я говорю: «Курить хочу», — вспоминает парень.
Бой состоялся около 12 дня и длился около часа. Около 15 подогнали «Казак» (бронеавтомобиль украинского производства, который используется для подвоза БК и пищи, а также для эвакуации раненых бойцов — ред.). Антона с побратимом забрали. Обоих удалось спасти.
После этого боя, который так подробно помнит Антон, украинские военные оставались в городе еще 6 дней. 12 мая ВСУ отступили из Рубежного.
15 числа воинам Сил специальных операций вместе с другими подразделениями удалось взорвать захваченные россиянами железнодорожные мосты между городами Рубежное и Северодонецк. Это сдержало продвижение россиян в административный центр Луганской области.
Настя Горпинченко, Громадське радио
Читайте также: Женщин помоложе и девушек раздевали, старших — опрашивали: мариупольчанка о фильтрационном лагере россиян
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.
Поддерживайте «Громадське радио» на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:
если у вас Android
если у вас iOS