После Иловайска некоторые наши пленные сотрудничали с боевиками, — боец батальона «Донбасс»

В студии «Громадського радио» — боец АТО, бывший пленный Артем Хорунжий и представитель «Вільної академії Змін» Михаил Фельдман.

Анастасия Багалика: Почему вы выбрали именно такую тему для встречи «Оточення та полон: як це насправді?»

Михаил Фельдман: Это не первая встреча в рамках проекта, который начался в августе этого года. Мы уже провели около 30 подобных мероприятий. Это не лекции. Мы проводим встречи в формате public talk. Мы считаем, что аудиторию надо вовлекать в дискуссию. Темы, которые мы выбираем, относятся к разным сегментам знаний. Это и история, и социология, и экономика. Мы ставим перед собой амбициозные цели по восполнению пробелов в гуманитарных знаниях.

Наше общество сейчас проходит очень сложный путь реформации. Без определенных знаний мы не сможем достичь цели. С одной стороны, мы привлекаем известных экспертов, а, с другой стороны, аудиторию, которая нуждается в этих знаниях. Мы выступаем посредниками между этими сегментами.

Мы выбрали именно эту тему, так как несмотря на то, что у нас есть реальные участники этих событий, общество об этом многого не знает. Артем Хорунжий — человек с железным характером и сильной психикой, так как он выдержал очень серьезные испытания. Только такой человек может донести объективную правду. Именно поэтому мы его и пригласили. Также мы пригласили Ярослава Пилунского, который находился в плену во время событий 2014 года в Крыму.

Сергей Стуканов: Артем, как проходил захват в плен после Иловайского котла?

Артем Хорунжий: Выходя из Иловайска, мы наткнулись на засаду, которая была организована регулярными войсками Российской Федерации. Колона, которая выдвинулась из села Многополье, попала под перекрестный обстрел. Было очень много потерь. Мы смогли добраться до засады, которая производила обстрел. Мы захватили в плен несколько русских и подожгли несколько танков. В конце концов мы исчерпали возможность оказывать сопротивление, поскольку были вооружены только стрелковым оружием и у нас было больше 100 раненых. Через 1,5 суток оставшиеся в живых офицеры пришли к согласию с офицерами русской армии. Они поставили нам ультиматум. Мы должны были отдать тех русских, которых захватили в плен, в обмен на обещание передачи наших раненных Красному Кресту. Нам дали слово русского офицера, что мы не попадем в руки «ДНРовцев». К сожалению, русские своего слова не сдержали и через день мы попали в донецкое СБУ.

Сергей Стуканов: Когда выходила ваша колона, уже была договоренность о зеленом коридоре? Или вы выходили самостоятельно?

Артем Хорунжий: Версию о зеленом коридоре знают те, кто читают прессу. Те, с кем мы тогда воевали, ничего не знали о зеленом коридоре.

Сергей Стуканов: Сколько людей вместе с вами попало в донецкое СБУ? Что вас там ожидало?

Артем Хорунжий: Я не думал, что мы долго проживем. Ожидало нас разное: голод, сломанные кости, удушения, длинные и изнуряющие допросы. В тот день в плен попало 100 человек. Через какое-то время 10 человек обменяли. Остальных отправили в Иловайск на «исправительные работы». Там мы занимались починкой крыш, разминированием полей и так далее.

Сергей Стуканов: Кто вел эти допросы? Местные или русские?

Артем Хорунжий: Были и местные, и офицеры ФСБ.

Сергей Стуканов: Отличалось ли содержание допросов и отношение к вам?

Артем Хорунжий: Отношение к нам всегда было плохим, а вот содержание допросов отличалось. Офицеры ФСБ вели допросы совсем по-другому. Люди после такого трехчасового допроса были вымотаны и сбиты с толку.

Сергей Стуканов: Ожидали ли вы, что вас вызволят?

Артем Хорунжий: «ДНРовцы» убеждали нас, что обмена не будет и что нами в Украине не интересуются. Я четко понимал, что это не так, но такие заявления пагубно действовали на психическое состояние многих.

Анастасия Багалика: Что происходит после освобождения?

Артем Хорунжий: Практически все, кто вышел из плена, пошли воевать снова.

Анастасия Багалика: И вы тоже?

Артем Хорунжий: Я тоже, но по разным причинам я вернулся домой.

Сергей Стуканов: Во время допросов вас пытались заставить перейти на сторону врага?

Анастасия Багалика: В плену удается кого-то завербовать?

Артем Хорунжий: Несомненно. Нас не просто вербовали. Нам ставили ультиматумы: или берем оружие и идем в окопы под аэропорт или нас начинают расстреливать по одному. 2 человека из нашего числа начали сотрудничать с «ДНРовцами». В последствии они вернулись домой, а теперь даже служат в украинской армии.