«Домовитися можна завжди і ми маємо розуміти, що там лишилося багато наших людей», — Леся Литвинова

Цей випуск проекту “Спільна країна” ми записуємо з відомою волонтеркою, однією з тих, хто створив знаменитий центр допомоги вимушеним переселенцям на вулиці Фролівській у Києві, Лесею Литвиновою. Леся, як одна з тих, хто шукає шляхи до порозуміння і спілкується з жителями зони бойових дій щодня, як ніхто розуміє як важливо навчитися говорити одне з одним.

Громадське радіо поцікавилося у Лесі Литвинової чи є у волонтерів на Фролівській свої рецепти до того, к нам всім порозумітися.
Для проекту “Спільна країна” ми записуємо волонтерку Лесю Литвинову і з Лесею ми хочемо поговорити про те, як можна на реальному, практичному досвіді, який мають волонтери Ценрту допомоги вимушеним переселенцям на Фролівській, перемогти те непорозуміння, яке є між нами і подолати його наслідки. Можливо у вас є якийсь власний рецепт і це моє перше запитання?

– Если помните того персонажа, который говорил: “совместный труд для моей пользы объединяет”. Так вот нас объединяет совместный труд для пользы одной большой страны. У нас большая половина волонтеров, которые здесь – это ребята, которые приехали с востока. Он обратились за помощью, они здесь остались, они влились в коллектив и мы совместными усилиями строим государство в государстве. На самом деле если есть одна какая-то общая цель – забывается все: кто откуда приехал, у кого какие проблемы, кто о чем думал раньше. Есть цель к которой все вместе идут. На самом деле я очень надеюсь, что страна когда-нибудь найдет цель, к которой все будут идти “дружными рядами” (улыбается). Но мы все очень скоро столкнемся с одной большой проблемой, которая нас ждет не за горами. Рано или поздно перестанут стрелять и рано или поздно нам всем придется снова жить в одной стране. Людям, которые стояли по разные стороны, людям, которые потеряли своих близких с разных сторон, и они будут ходить в одни магазины, в одни поликлиники, их дети буду вместе в садиках, в школах, в институтах. И я так думаю, что наше поколение с этой задачей уже не справиться. С этой задачей должны справиться наши дети. И от нас зависит, что им вложить в головы, как они дальше со всем этим будут жить. Потому что заводить на несколько поколений кровную месть, это значит разгрохать страну окончательно. Не так много людей по ту сторону, которые не хотят жить в этой стране. Люди и тут и там хотят одного, они хотят хорошей, нормальной, стабильной жизни. Просто каждый представляет ее себе по-разному.

Як уявляють таке життя, спокійне і мирне, люди які опиняються тут на Фролівській і потребують допомоги волонтерів?

– На самом деле то, чего они все хотят – это чтоб перестали стрелять. Не важно кто. Все. Все хотят тишины, все хотят мира. Что дальше будем в этом мире строить – будет зависеть от нас, они них. Я очень не люблю это разделение мы и они. Это разделение чисто географическое на данный момент. На самом деле люди одинаковые, проблемы у люде одинаковые, стремления у людей одинаковые. Все хотят счастья своим детям, все хотят уверенности в своей старости, все хотят понимания того, что с ним будет завтра. У кого-то более глобальные ценности превалируют, но таких не много. И здесь и там. Людей активных, которым не все равно, в какой стране мы будем жить я думаю, что 10% от общего населения. И здесь и там. И киевляне в этом смысле не многим отличаются от донецких или луганских. И львовские не сильно отличаются,и франковские не сильно отличаются. Есть люди, которые готовы бросить все и бежать вперед, есть основная масса, которой важно как будет сегодня-завтра-послезавтра, стабильно и не важно под каким соусом. Это правда к сожалению. И это не означает, что людям все равно, жить в России или в Украине, это значит, что люди не задумываются о каких-то глобальных вещах. Их интересует маленький мир, спокойный стабильный. И это нормально в принципе. Представьте себе 100% революционеров в стране и к чему это приведет.

У вашій волонтерсьій діяльності вам часто трапляються люди, з якими вам важко порозумітися?

– Конечно. И это не обязательно люди с другой политической точкой зрения. Мы просто все разные. У нас разные характеры, у нас разный жизненный опыт, у нас разные социальные статусы, мы не всегда можем найти между собой общий язык. Люди, которые стоят сейчас с тобой плечом к плечу возможно никогда бы не встретились с тобой в мирной жизни, никогда бы не пересеклись, не было бы никаких общих интересов и никакого понимания. Да, сейчас объединяет что-то другое. С кем-то из этих людей останутся теплые, дружеские отношения, кто-то потеряется, пойдет своей дорогой. Опять таки это нормально. Мы в своей семье не всегда можем найти общий язык с родителями, с детьми, не говоря уже о дедушках-бабушках, тетях-дядях.

Скажіть будь ласка, а що перше і таке важливе можна зробити, коли непорозуміння загрожує перейти у конфлікт силовий?

– Наверное увидеть по ту сторону человека. Это самое сложное, но это самое важное. Понять, что движет этим человеком. Я искренне верю, что договориться можно со всеми. Понять можно всех. И найти какие-то точки соприкосновения можно со всеми. Мы сейчас не говорим о каких-то откровенных сепаратистах, экстремистах, они есть в любой стране вне зависимости от конфликтов, не конфликтов. Будет что-то активное, это все сплывет, моментально раздуется и будет всем казаться, что его много. На самом деле в мирной жизни в любой стране есть такие люди, они не активны, нет почвы для их развития, но они есть. Мы же жили все это время вместе, растили детей. Опять таки, мы ходили в одни школы, одни садики, смотрели одни фильмы, одни спектакли, читали одни книги и очень неплохо уживались. И тот раскол который есть сейчас он во многом накручен искусственно. И с одной и с другой на самом деле стороны. У нас тут есть совершенно замечательные молодые ребята, которые попали к нам благодаря конфликту. В разгар рабочего дня забежали мальчик с девочкой, которые начали посреди Фроловской кричать “ДНР, ДНР”. Мы вызвали милицию. В итоге оказалось, что ребята таким образом решили выразить свой протест против переселенцев, потому что они считали, что это люди, которые позвали в наш дом войну и из-за которых мы теперь не можем нормально жить. Родственники надавали детям по ушам и привели их сюда волонтерить. Ну два месяца они уже с нами и теперь уже никто не заставляет их нам помогать. Они с нами сдружились, несколько поменяли свои взгляды и мы рады, что они тут.

Важко їм було спілкуватися з переселенцями?

– Да, поначалу было сложно общаться с переселенцами. Зато им очень легко было общаться с одной девушкой, которая взяла их под свое крыло и рассказывала, что и как нужно делать и куда нужно бежать. О том, что она из Луганска они узнали немножечко позже. На самом деле люди действительно мало отличаются. Правда мало отличаются.

Коли-небудь цей конфлікт завершиться і стріляти правда перестануть. Можливо це не цей випадок, який зараз, не це припинення вогню. І тоді, коли нам всім знову доведеться жити в одній країні, чи плануєте ви спробувати порозумітися з тими, хто залишився безпосередньо у зоні бойових дій і кому зараз, можливо, ще важче ніж тим, хто виїхав?

– На самом деле мы помогаем и тем, кто остался там. Там осталось много интересных, умных, духовно близких людей. На самом деле не все те, кто остался там, остался по политическим убеждениям. Кто-то не смог оставить родственников, кто-то не решился оставить дом, кому-то просто некуда уезжать. Очень многим там тяжело и мы помогаем и туда тоже, поддерживаем с ними связи тоже и все равно продолжаем считать, что это одна страна.

Леся Литвинова, одна з засновників Центру допомоги переселенцям на Фролівській, волонтерка. І це була розмова, яку ми записали у рамках проекту “Спільна країна” для Громадського радіо.

Виготовлення цього матеріалу стало можливим завдяки допомозі Міністерства закордонних справ Німеччини. Викладена інформація не обов’язково відображає точку зору МЗС Німеччини.