Имена жертв терактов 11 сентября в Национальном мемориале в Нью-Йорке
11 сентября стало точкой отсчета новой эры для США и всего мира — эры войны с терроризмом. Падение башен-близнецов повлияло не только на внешнюю и внутреннюю политику, но и на культуру и самовосприятие американцев.
Что именно изменилось — рассматриваем в рефлексиях Чарльза М. Блоу, автора колонки в The New York Times.
«После атак на Всемирный торговый центр американцам (особенно ньюйоркцам) фактически сказали: надо жить, как и раньше, чтобы показать террористам, что они не победили.
«Делайте покупки», — говорили чиновники. «Завтракайте в кафе. Путешествуйте». Как сказал тогдашний мэр Руди Джулиани в своей речи в ООН через несколько недель после атак:
«Лучшее, что могут сделать люди, чтобы это пережить — сохранять решимость жить дальше. Мы не можем позволить террористам изменить наш образ жизни. Иначе они достигли своей цели. Можно сказать, что жизнестойкость Нью-Йорка — это главный символ неповиновения террористам».
Их целью было напугать нас, изменить нас. Мы должны были показать, что это им не удастся. Мы должны были это показать.
Через пару недель после атаки я ужинал в ресторане в Митпекинг-Дистрикт (квартал Нью-Йорка — ред.), Всего за 1-2 мили от эпицентра, где был сильный завал, где когда-то стояли башни-близнецы. Вы могли почувствовать запах металла в воздухе.
Хью Хефнер также был в ресторане в тот вечер, окруженный группой женщин, которые выглядели удивительно одинаково. Другие женщины иногда шагали от своих столиков к нему, улыбались, смеялись и позировали для фото.
В тот момент я подумал: «Может быть более символическое и уникально американское выражение равнодушия, чем Хефнер, который развлекается на банкете с кучей блондинок? Именно так выглядит «не дать террористам победить?».
Нет. Вся эта битва за вид была фикцией. Конечно, террористы достигли своей цели, навсегда изменив нас. Я, как и большинство американцев, вынужден признать, что тоже окончательно изменился.
11 сентября разрушило наше чувство безопасности, нашу веру в то, что океан на побережьях является надежным барьером и защитой от многих форм агрессии. Мы жили в свободном обществе, и именно эти свободы сделали нас уязвимыми. Эти атаки освободили наши худшие стороны. Я часто думаю о днях после падения башен-близнецов, об увеличении горящего желания мести — импульса, который прятался во мне без моего ведома и который очень беспокоил.
Ястребы (политологический термин — человек, который предпочитает эскалацию существующего конфликта вместо выбора других средств регулирования — ред.) Видели жажду мести в каждом из нас. Это был их шанс вести войну, которую они хотели, войну, которая только сейчас подошла к концу.
Однако эти атаки также заставили многих американцев бояться своих соседей — в основном жителей Ближнего Востока — так, как они никогда не боялись до этого. На нас напали не только 19 террористов, они были представителями одной культуры, одной религии. Невинные американцы были признаны виновными, соучастниками.
За людьми с Ближнего Востока наблюдали с подозрением, а иногда даже следили. Люди боялись, и они выражали этот страх худшим образом. Осама бен Ладен все еще был жив. Угроза была реальной. Многие люди верили, что повторная атака неизбежна.
Мы научились жить с этим страхом. Это стало нормой. Моим детям было 7 и 4 года 11 сентября. Они ничего не помнят до войны с терроризмом. Однако с тех пор они видели постоянные напоминания о новой ужасающей реальности, в которую мы все попали: с минутами молчания для тех, кто погиб во время атак, и одноклассников, которые потеряли своих родителей. На протяжении большей части их жизни мы участвовали в войнах, которые стали результатом атак 11 сентября.
Да, это фундаментально изменило нас.
Опросы USA Today/Саффолкского университета на прошлой неделе гласит: «Среди американцев ощущение, что атаки 11 сентября навсегда изменили их жизнь, увеличилось, а не исчезло, с приближением 20-й годовщины 9/11 и новых опасностей для нации».
Только сейчас мы начинаем понимать глубину того, что произошло 20 лет назад, когда мы увидели, как люди прыгают навстречу смерти, чтобы спастись от огня. Только сейчас мы начинаем понимать, что означают эти разрушенные здания и призракообразные создания, молча шедшие домой через мосты, когда их тела были покрыты пеплом.
На одной встрече в редакции The New York Times в день атаки я услышал, как редактор проводит аналогию между терактами и отрывом руки города. Однако она ошибалась: это не была атака на «конечность», ее целью была жизнь, сердце города и страны.
Осама бен Ладен показал нам, что он может прикоснуться к — и причинить боль — центрам нашей власти. Всего 19 мужчин, вооруженных канцелярскими ножами, готовы были отдать свои жизни и смогли изменить наши, втянуть в войну, которая стоила триллионы долларов и тысячи жизней.
Люди моего поколения никогда больше не почувствуют то, что поколение моих детей успело лишь ненадолго почувствовать: невинность и незнание об угрозах и опасности. Я — мы все — навсегда покрыты пеплом тех башен».
Снежана Бовкун для Громадського радио