«Все поняли, что теракты перешли в новый масштаб, и будут продолжаться», – говорит Анна Колен-Лебедев, политолог Центра европейских и российских исследований, которая находится в Париже.
Во Франции введено чрезвычайное положение. Полиция получила широкие полномочия. Галина Аккерман, директор Европейского Форума для Украины говорит, что в том числе введен контроль за местными средствами массовой информации. «Очевидно, фильтруется какая-то информация, которая может, например, оказать пособничество террористам. Я думаю, что в условиях, можно сказать, военного времени, вводится нечто вроде цензуры именно в отношении всего, что касается борьбы с терроризмом», – рассказывает Галина Аккерман и добавляет, что за время ее жизни во Франции с 1984 года, такая цензура введена впервые.
Татьяна Трощинская: Анна, опубликованы уже списки погибших и раненых?
Анна Колен-Лебедев: Пока что списков не существует. Еще 30 человек остаются ненайденными. Госпитали пытаются собрать списки раненых, которые поступили.
Татьяна Трощинская: Это огромный теракт. В Украине ощущение, что меры безопасности, которые сейчас предприняты правительством, беспрецедентны. Дают ли эти меры ощущение безопасности французам на улице?
Анна Колен-Лебедев: На самом деле ЧП, которое введено, такого много десятков лет не было. Государство сильно отреагировало. Но в повседневной жизни это видно в нескольких местах, далеко не всюду. Например, усилилось наблюдение над синагогами,. Думаю, усилился контроль на вокзалах, в метро и аэропортах. Но в принципе, я смотрю на улицу – очень оживленный бульвар, на нем жизнь продолжается, людей довольно-таки много. Но люди напуганы, не отпускают детей, сами стараются не ходить там, где много народа. Нет ощущения, что этот этап терактов закончился.
Алексей Бурлаков: Почему синагоги усилили охрану?
Анна Колен-Лебедев: Поскольку еврейские общины были целью атак в январе, поэтому в предотвращении новых атак синагоги стали защищать больше. В принципе, во Франции это фактически единственные места, где видно собрание общин. Еврейские общины очень видимы в публичном пространстве, поэтому охраняют их. Охранять всех французов не получится.
Татьяна Трощинская: Понятно, что эксперты дают объяснения терактам разные, хотя сходятся на терроризме, интересно, как на бытовом уровне для себя французы объясняют теракты? И почему в Париже?
Анна Колен-Лебедев: Почему в Париже – было объяснение от ИГ, Франция является одним из главных врагов. Это не особенно удивляет, учитывая то, что происходит в Сирии и то, что произошло в Париже в январе. Вопрос, который встает сейчас перед французами – вступила ли Франция в фазу войны или это отдельный теракт?
Татьяна Трощинская: Пока ответа нет ни от чиновников, ни от политиков?
Анна Колен-Лебедев: Политики это интерпретируют в зависимости от своих интересов. На политическом уровне уже есть манипуляция. Но французов сейчас это беспокоит мало. Вчера был день траура. Было видно, что главное, что нужно людям – прочувствовать эту боль и пережить ее вместе. Но баланс между урезанием свобод граждан и безопасностью – будет главным вопросом.
Алексей Бурлаков: Как сейчас обстоят дела? Какие настроения?
Анна Колен-Лебедев: Напряжение, грусть и страх. Но если после Charlie Hebdo было определенное состояние шока и непонимание того, что происходит, то тут все сразу поняли, что теракты перешли в новый масштаб и будут продолжаться. Вчера все старались собраться, пойти друг к другу в гости, обсудить, поплакать и пережить.
Татьяна Трощинская: Галина Аккерман, по сравнению со вчерашним днем, есть ли какие-то изменения?
Татьяна Трощинская: Как такие трагедии могут повлиять на политическую ситуацию?
Галина Аккерман: Мы сейчас за месяц до региональных выборов. Я полагаю, что это подвигнет немалое количество людей голосовать за Национальный фронт, потому что именно эта партия имеет наиболее дискурс: надо окончательно закрыть границы. Но на самом деле, во Франции около 7 миллионов мусульман. Если мы полностью ограничим себя от них этой политикой, то это борьбе с терроризмом способствовать не будет. В настоящее время во Франции действует ЧП. Я впервые на своей жизни во Франции вчера узнала, что среди мер, которые приняты, предполагается контроль СМИ. Этого никогда во Франции не было. У полиции сейчас очень широкие полномочия в проведении обысков, арестов, контроле информации.
Алексей Бурлаков: Контроль СМИ сейчас виден?
Галина Аккерман: Я ничего такого не слышала, но очевидно, фильтруется какая-то информация, которая может, например, оказать пособничество террористам. Я думаю, что в условиях, можно сказать, военного времени, вводится нечто вроде цензуры именно в отношении всего, что касается борьбы с терроризмом.
Татьяна Трощинская: Как могут отразиться террористические угрозы на отношениях Украины и ЕС? Потому что когда мы говорим о безвизовом режиме, мы говорим о каких-то вещах, связанных с больше открытостью границ. Как это может сказаться?
Галина Аккерман: Я думаю, что вообще радикальных изменений в отношении Украины не будет, хотя я слышала, что теперь во имя борьбы с терроризмом можно было бы заставить запад признать свои ошибки в отношении Украины и единым фронтом сражаться с террористами. Я думаю, что этого не произойдет. Но не следует ожидать, что будет ускорено введение безвизового режима. Я думаю, что исключены переговоры с руководителями террористов. А терактов никто не может исключить.