Марго Ворихова: Было ощущение того, что я переехала в другую страну и я не знаю, кто я теперь. Кто я в Литве, или в Грузии, или в Украине? Что мне здесь делать? Я беларуска, я ассоциирую себя с Беларусью. Но я не знаю, как меня воспринимают другие люди в других странах.
Палина Бродик: Марго Ворихова — председательница Беларусского национального молодежного совета РАДА, она вынужденно покинула страну из-за репрессий.
Марго Ворихова: Мне кажется, я никогда не боялась так сильно, как тогда. Это был момент осознания того, как сильно мне все-таки страшно. Как сильно я прикрывалась какими-то громкими словами насчет того, что я не боюсь того, что меня задержат, что меня посадят в СИЗО или за мою активность.
Палина Бродик: Сейчас в РАДУ входят 32 негосударственные организации, которые так или иначе занимаются молодежью и защитой прав человека — как в Беларуси, так и за ее пределами.
Марго Ворихова: В будущем Беларусь сможет построить что-то новое, да, возможно, когда Лукашенко уйдет, будет пепелище, но на нем можно будет выстроить что-то более глубокое, более национальное, опять же.
Данное интервью мы записали до начала широкомасштабной войны России против Украины 24 февраля 2022 года, когда российские войска, в том числе и с территории Беларуси, зашли в Украину.
Мы приостановили выпуск эпизодов, но в итоге приняли решение все же опубликовать те интервью, которые уже были записаны до войны, на которые уже мы потратили свои усилия и ресурсы донора. Хотя бы потому, что в наших беседах кроются ответы на вопросы о кровавом режиме Лукашенко, который в этой войне поддерживает кровавый режим Путина.
Тем более, подавляющее большинство героев и героинь нашего подкаста волонтерят, донатят и воюют на стороне Украины. А Free Belarus Center эвакуировал уже около 2000 людей.
Марго Ворихова: Была ситуация, когда я была на митинге на «Плошчы Перамен», как раз в тот момент, когда было задержание возле монумента. Мы были с подругой с юридического факультета и мы пришли просто возложить цветы. А в итоге, если помните, было вот это окольцевание всех, кто был там, и мы были там прямо в первом ряду. Напротив нас стоял представитель КГБ. А нас окружили со всех сторон люди со щитами с формой, и для меня это был такой момент осознания того, что вот сейчас меня задержат, что сейчас произойдет то, чего я так сильно и долго боялась.
Я писала всем своим знакомым, маме, семье, что меня сейчас задерживают, что я вот сейчас иду в автозак, что все, вот этот момент настал. И эта история закончилась хорошо. Я каким-то образом с подругой… Мы просто вышли, не сопротивляясь силовикам, просто по коридору из омоновцев, просто шли к автозакам. Нас подталкивали дубинками, нас вели к этим автозакам. Но нас никто не брал под руки и никто не втаскивал в автозаки.
Мы подошли к ним. К нам подошел какой-то главный их подразделений и сказал очень грубым голосом: «Чего вы здесь стоите?». Мы не сориентировались, сказали, что просто нас никто не отвел, и он отправил нас по коридору из автозаков. Там была такая большая-большая колонна из автозаков. Нас отправили вдоль них идти. Мы пошли, а нас никто не встретил. Нас никто не словил, не повел в автозаки, никто не выложил нам какой-то коридор из щитов и не сказал, мол, «вам идти сюда». И мы свернули направо, там был такой магазинчик встроенный в здание. Нам было очень скажем так нервозно, очень так стрессово. Мы решили покурить.
И мы стояли курили, к нам подошла какая-то дама и сказала «Вот меня тоже задерживают и я не знаю куда идти». Она взяла нас под руку, повела внутрь двора, там тоже стояло оцепление со щитами. Они стояли как в сцепке, не пускали никого. Мы сказали «Вот мы идем на задержание, пустите нас пожалуйста». Нас пустили. Мы сказали: «Жыве Беларусь!» Нас все еще пропустили.
Мы пошли во двор здания. Там тоже во всех сторонах было оцепление. Мы просто прошли. Мы подошли к другой стороне с выхода со двора. Там тоже была колонна. Мы все еще сказали, что нас задерживают. Мы вышли, мы просто вышли, и дама нас отвела в какой-то офис рядом. Мы отсиделись там около пары часов. Пускали всех людей, которые тоже смогли уйти. В этот момент ощущение того, что тебя только-только задерживают и ты можешь выйти, а потом читаешь новости про всех тех, кто сидел в подвалах целую ночь…
Это был момент осознания того, как сильно мне все-таки страшно. Как сильно я прикрывалась какими-то громкими словами насчет того, что я не боюсь того, что меня задержат, что меня посадят в СИЗО или за мою активность. Как героически я звучала раньше, и как ущемленно и боязливо я почувствовала себя в тот момент. Для меня это был момент ощущения того, как сильно и как глубоко я боюсь. Но, все-таки, продолжаю что-то делать.
Палина Бродик: Сколько ты еще прожила в Беларуси? Около года?
Марго Ворихова: Да, около года.
Палина Бродик: Как проходил этот год?
Марго Ворихова: Это было очень смешенное ощущение того, что мне страшно и того, что я не должна бояться, того, что я не могу позволить себе бояться.
Палина Бродик: Почему не можешь?
Марго Ворихова: Есть просто огромное количество людей, которым нужен человек, который не будет бояться, который сможет показывать, что силовики — это не страшно, что задержание — это не страшно, что тюрьма — это не страшно. И для меня это было такой дилеммой беларуса условной, когда я боюсь дома.
Но когда я выхожу на улицу — я очень героически себя показываю, я иду подносить цветы, я иду с плакатами, я иду ярко одетой, с ярким макияжем, привлекая к себе внимание и показывая, что мне не страшно, мне все равно, что вы думаете обо мне.
Что нужно показывать, на примере РАДЫ, что мы можем планировать свою деятельность. Мы можем делать что-то, мы можем развиваться, мы можем быть активными даже сейчас. И для меня это было таким внутренним ощущением борьбы, постоянным страхом заглядывать в окно, и постоянным желанием выходить на улицы и каждый день с плакатами. Даже несмотря на то, что меня могут задержать. И эта постоянная борьба очень сильно выматывает на самом деле.
Палина Бродик: Мы встретились с Маргаритой Вориховой в Тбилиси. Здесь она работает проектной менеджеркой в маркетинговом агентстве, а также занимается организацией ивентов для представителей и представительниц организаций гражданского общества. До Грузии были Вильнюс, Киев, Берлин.
Марго Ворихова: Когда ко всем моим знакомым организаторкам, учредителям организаций начали приходить домой, когда пришли в «Корпус», когда пришли в организации вроде экологических каких-то направленностей, для меня это было чем-то сверхъестественным. Я понимала, что вот сейчас, в тот момент, когда ко мне придут, вот сейчас я выйду из квартиры и меня задержат. Я просто… Это было даже не то, что мое осознание, а больше как огромное количество новостей и огромное количество сообщений: «уехал Илья», «где я сейчас нахожусь», «все в порядке». И просто ощущение того, что мои друзья беспокоятся за меня, моя семья беспокоится за меня, моя организация беспокоится за меня. Именно это стало толчком к тому, чтобы уехать.
Палина Бродик: Были ли у тебя какие-то ритуалы, меры предосторожности, которые ты соблюдала в течение последнего года? В чем твоя жизнь изменилась кардинально?
Марго Ворихова: В период жизни в Беларуси это были постоянные тестирования обысков друзьями, когда люди просто приходят домой и смотрят на твои предметы, на книги, на какие-то флаги, которые у тебя есть, наклейки, которые у тебя остались, открытки. Просто проверяли все на предмет какой-то… Соответствия режиму, скажем так. У меня очень долгое время был белорусский флаг, ну, который…
Палина Бродик: БЧБ?
Марго Ворихова: Нет, не БЧБ.
Палина Бродик: Красно-зеленый?
Марго Ворихова: Да, красно-зеленый.
Палина Бродик: Какой ужас.
Марго Ворихова: Мы сняли его с магазина и долго хранили на полке, как-то такое от части шутливое, от части спасительное, не знаю, будто бы ощущение того, что если у меня есть этот флаг, то все в порядке. Но это было больше как шутка, напоминание о том, что я живу в стране, где нужно хранить что-то такое, чтобы тебя не повязали. Ритуал был каждый раз смотреть в окно, каждое утро оглядываться, выходить в магазины и бояться проезжающих машин.
Для меня это все еще такой очень большой такой внутренний триггер. Я очень долго свыкалась с признанием того, что милиция — это хорошо, что это люди, которые могут помочь, а не люди, которые тебя, скорее всего, задержат. Для меня это было очень большим периодом адаптации в Литве, в том числе, когда я просто не знала, куда идти и спрашивала у милиции, полиции куда мне идти, как мне справляться с жизнью.
Я только через какое-то время поняла, что это люди, которые помогают тебе, а не которые убирают, отбирают у тебя жизнь. И для меня это было таким внутренним билетом перешагнуть через себя, через свои какие-то мысленные перегородки и стены.
Читайте также: Каково быть женщиной в беларусской тюрьме: интервью с феминисткой Светланой Гатальской
Палина Бродик: Чувствуешь себя в безопасности сейчас?
Марго Ворихова: Да, я бы сказала, что да. Я свободно иду в магазины. Я свободно иду на мероприятие. Я свободно организовываю мероприятие. Это что-то новое для меня абсолютно. Я не выхожу из переписок, когда переезжаю границу. Я не боюсь допросов, я не боюсь того, что меня могут задержать, просто когда иду по улице. Да я чувствую себя в безопасности.
Палина Бродик: А не было ли после отъезда и после ликвидации ощущения беспомощности и того, что непонятно, что сейчас делать в обозримом будущем, непонятно, как дальше развиваться? И если да, оно было и исчезло, то каким образом ты нашла в себе силы двигаться дальше?
Марго Ворихова: Оно было, оно определенно было.
Я беларуска, я ассоциирую себя с Беларусью. Но я не знаю, как меня воспринимают другие люди в других странах. Кто я для них, кто я в других сообществах? Значу ли я что-то, значат ли люди других стран для меня что-то? Хочу ли я осуществлять, осознавать с ними свою связаность? Для меня это стало таким периодом осознания своей принадлежности к людям других стран, не только к беларусам, но в целом к людям.
Когда я начала организовывать что-то в других странах, или осознавать, что есть организации, которые что-то делают в других странах… Это группы экспатов, россиян, украинцев, в других странах, в Грузии, в том числе. И для меня стало таким моментом откровения… когда мы организовали сессию в Украине, сессию Европейского молодёжного парламента, и просто осознали, что украинцы, или поляки, грузины готовы помогать белорусам, готовы делать что-то для нас, и мы готовы делать что-то для них. Чтобы развивать их сообщество и чтобы они развивали наше.
Это такое ощущение взаимосвязи людей во всем мире. Ощущение отсутствия преград, которые были в Беларуси, когда ты не можешь выехать за границы Беларуси и организовать что-нибудь вне Беларуси. Ощущение большего наличия свободы, большего раскрепощения, что ли, больше открытости людей.
Палина Бродик: Белорусские университеты, по данным Министерства образования, в 2021 году недобрали 6 тысяч студентов. Свободными остались даже 500 бюджетных мест. Спрашиваю Марго, в какие страны в основном переезжали беларусские студенты после 2020-го года.
Марго Ворихова: Это была Украина, Россия, Польша, Литва, Латвия меньше и какие-то более такие минимальные страны с английским языком, там Великобритания, Новая Зеландия даже была, была Австралия точно, США и Германия.
Палина Бродик: А какие это специальности в основном?
Марго Ворихова: Это иняз, международные отношения, медицинские специальности, айтишники. Наверное вот это основные, да.
Палина Бродик: И где, если есть такая информация, сейчас наибольшее скопление беларусских студентов и студенток?
Марго Ворихова: Наверное больше всего в Украине, все-таки. Такая большая группа людей все-таки там сосредоточена. Потом идет Польша, потом Литва.
Палина Бродик: Ну Евросоюз и вообще западные страны предоставляли довольно много образовательных возможностей для беларусов, и особенно Польша. А в Украине Free Belarus Center тоже пытался развить эту тему, и на данный момент в Киево-Могилянской академии действует стипендия для беларусских студентов, но больше ничего и нет. Почему тогда Киев стал точкой притяжения?
Марго Ворихова: Туда проще попасть. Очень большая точка входа для того, чтобы беларусам переехать в другие страны — это именно язык, потому что в других университетах требования: английский язык или язык, допустим, польский, чешский, как это было в Праге. Университет предоставляет места, но не предоставляет возможность изучения языка. И это очень большой порог входа для беларусов. И поэтому в Украине такой очень приятный и очень легкий способ переехать в другую страну и начать изучать другой язык и другую культуру. Гораздо в простом… гораздо более в простом варианте, чем, если бы это было в другой стране.
Палина Бродик: Но тогда выходит, что если большая часть беларусских студентов собрались именно там, они не продолжают свое образование?
Марго Ворихова: Они продолжают, продолжают, просто в киевских университетах, в университетах Украины.
Палина Бродик: А как тебе кажется, на сколько события 20-го года, в принципе, переломили хребет студенчеству беларусскому? Ну понятно, что, в принципе, система образования в Беларуси никогда не была образцовой, по сравнению с западными странами. Но поменялось ли что-то кардинальным образом?
Марго Ворихова: Мне кажется да, даже в сознании студентов в целом. Раньше это было, как для меня тоже, как для студентки в прошлом… Я переезжала из маленького города в Минск, как на площадку получение образования.
Палина Бродик: А из какого города?
Марго Ворихова: Я из Полоцка. Вот. И для меня Минск был такой как стартовой площадкой, стартовой платформой для получения образования. Но после всех событий 20-го года я поняла, что мир очень огромен и он все еще приемлем для того, чтобы вступать в него, как в университеты, как в площадки для образования. И, в целом, у студентов изменилось понимание того, что учиться можно не только в Беларуси, но другие университеты также приемлемы для получения образования. Есть огромное количество стран, которые готовы принимать беларусских студентов. И это очень классно. Потому что это как получить возможность участвовать в Эразмусе, только в более долгой перспективе, скажем так.
Палина Бродик: Но это позитивные моменты. А вот из негативных?
Марго Ворихова: Из негативных да, ломается, конечно, понимание того, что так сложно оплачивать образование, так сложно жить в другой стране, так сложно жить в Европе.
И это для некоторых может стать таким переломным моментом, который нужно будет перешагнуть, который нужно будет пересилить. Это тяжело, но это дает позитивный рост. Это возможность адаптации для всех студентов Беларуси, для развития, для такого очень яркого и быстрого развития. Но для этого нужна очень большая внутренняя сила, и не у всех она есть.
Палина Бродик: Я знаю, что во многих образовательных учреждениях сейчас появилась новая позиция, на которую назначают, скорее всего, представителей КГБ, которые являются решающим голосом для отбора новых сотрудников в преподавательский состав. Как вообще поменялось обучение в беларусских вузах? Ощутили ли студенты какие-то изменения?
Марго Ворихова: Студенты больше ощущают сопротивление со стороны администрации — это правда.
Даже наш новый министр образования — это представитель КГБ. Очень часто случаются все еще до сих пор случаи, когда студентов сокращают или не дают сдавать экзамены, или ставят плохие оценки из-за того, что они политически активные. Это все еще происходит.
Из-за этого у студентов, в целом, обостренное чувство справедливости, что хорошо, но плохо влияет на то, что они могут продолжать обучение в Беларуси. То есть, им приходится уезжать все равно. И, с моей точки зрения, это позитивные изменения в плане того, что у студентов больше давления. Давления на то, чтобы расширять свои границы, для того, чтобы обучаться в других университетах, изучать другие языки, изучать новые программы, становиться лучше. Эта ситуация дает не только негативное сопротивление, но и позитивное… Позитивное давление, если можно так сказать.
Палина Бродик: А есть какая-то статистика по количеству отчисленных студентов по политическим причинам?
Марго Ворихова: Она есть, да. Их около 500 в этом году. За прошлый год около 361 студента были отчислены.
Палина Бродик: И сколько из них выехали?
Марго Ворихова: Я думаю, большая часть из них — да.
Палина Бродик: Беларусский национальный молодежный совет РАДА существует с 1992 года. Когда Маргарита Ворихова стала председательницей РАДЫ, ей было 19 лет. Спрашиваю, каково это, занимать такую должность в столь юном возрасте.
Марго Ворихова: Страшно, очень ново и очень весело, и очень страшно, опять же. Просто я пришла в РАДУ, когда мне было 19, и как раз началась вот эта вся… Это было в 20-м году, когда только начиналось все движение с протестами, и для меня это было очень такой стрессовыммоментом. Когда люди просто адаптировались к среде, НГО адаптировались очень сильно. И для меня вступление в РАДУ было таким очень бустовым состоянием, когда я узнала очень много нового.
Я узнала очень много про международные структуры, про партнеров, про организации в Беларуси, в том числе. Для меня это было, как нырнуть с головой во что-то очень кипящее, бурлящее и очень активное. Я не совсем была к этому готова, если честно признаться. Мне было дискомфортно.
Дискомфортно в том плане, что я очень много всего изучала в это время. Мне пришлось прочитать огромное количество документации, каких-то программ пройти, чтобы быть на одной стезе с нашим секретариатом, с нашим всем советом, в том числе. Для меня это было высшей точкой роста. Но я очень рада, что я пришла в РАДУ. Я очень рада, что это произошло со мной. Что это стало частью моей жизни, неотъемлемой частью моей жизни. И сейчас для меня РАДА — это как такое большое и очень теплое семейство. Семейство организаций, которые поддерживают друга. Которые рады поддержать друг друга. И РАДА очень рада поддерживать всех.
Палина Бродик: Летом 2021 года беларусские власти ликвидировали РАДУ.
Марго Ворихова: Для нас это такая типичная ситуация, скажем так. Для нас привычно быть подавляемыми. Для нас привычно быть не признаваемыми. Для нас привычно, что есть БРСМ, который считает себя легитимным представителем молодежи, но таковым не является. И для нас привычно быть представителем молодежи, даже если государство нас не признает.
Для нас привычно существовать в условиях, когда организации нас признают, но государство говорит, что мы не легитимные представители молодежи. Для нас привычно не получать финансирование. Для нас привычно быть волонтерами всегда. Для нас привычно давать ресурсы организациям, даже если они не могут это афишировать.
Мы всегда были таким теневым советником, теневым поддерживающим актором, кто мог всегда помочь. Всегда помочь с ресурсами, всегда помочь с помещениями, с людьми, но мы не говорили об этом так ярко и явно, чтобы нас не замечали. И для нас ситуация не меняется по сути. Мы всегда оставались и остаемся таким же поддерживающим фактором для НГО. И все еще продолжаем как-то пытаться поддерживать НГО из более теневого пространства и все еще считаем, что наша работа очень важна.
Палина Бродик: А какие у вас сейчас есть активности?
Марго Ворихова: У нас большая часть сейчас сосредоточена в онлайне, потому что сотрудничать с активистами в Беларуси очень небезопасно. И организация офлайн ивентов очень небезопасна для них, мы стараемся выводить их в онлайн пространство, стараемся быть ресурсной поддержкой для НГОшников, для активистов, пытаемся организовывать ивенты на разные тематики и по лидерству, по политическим каким-то направленностям, по развитию навыков, в том числе правозащитных. Это сейчас очень хотя бы актуально стало в последнее время. Пытаемся предоставлять возможность стажировок в других странах, вывозить беларусов из Беларуси, давать им возможности развития, образования, которых сейчас нет в Беларуси, к сожалению.
Палина Бродик: У вас есть какая-то программа поддержки студентов, которые выезжают. В чем она заключается?
Марго Ворихова: В помощи с поиском университетов, с поиском ресурсов, с поиском места проживания, финансовых каких-то ресурсов. Но это очень такая наверное уже тяжело увидеть эту часть), она очень такая скрытая, небезопасная и очень закрытая, для закрытого сообщества, для НГОшников, в большинстве своем.
Читайте также: «Люди, которые по-прежнему делают беларусские медиа, — герои» — Яся Королевич-Картель
Палина Бродик: Интересуется ли белорусская молодежь политикой?
Марго Ворихова: Да и очень сильно. И это очень классно. Очень заметно развитие интереса в целом у молодежи к политике. Они стали более осознанно подходить к тому: «что такое политика?», «кто такие спикер парламента?», «что такое парламент Беларуси и зачем он нужен?». И даже больше стали интересоваться политикой в других странах. Перенимать какие-то моменты, с точки зрения того, как это может работать, как может работать демократия, как может работать в целом система лоббирования, как может работать государство без коррупции, диктаторства. И это очень классно. В особенности люди, которые приезжают, допустим, в Германию, и принимают образ мышления в рамках политики. То есть, там нет такого разделения политики и общества, которое есть в Беларуси. В Беларуси не было интереса к политике в целом до того, как произошел 2020-ый.
Это было больше как «там есть президент, он решает все». Не было понимания того, что такое политика и экономика в целом. Не было отождествление себя с выборами, с электронной системой, выбором кого угодно в любые структуры государства, не было осознания того, что государство — это больше, чем один человек. А сейчас студенты осознают, что, мы часть политики, мы часть принятия решений. Мы хотим, чтобы нас слышали и слушали. Мы хотим развивать эту систему изнутри или извне, как получится. Набираться знаний и строить что-то свое, что-то более правильное, более функциональное.
Палина Бродик: Ты бы хотела заниматься политикой в новой Беларуси?
Марго Ворихова: Да, я бы хотела. И я планирую подаваться на программу по изучению политических структур. И для меня в целом, осознание того, что в будущем Беларусь сможет построить что-то новое… Да, возможно, когда Лукашенко уйдет, будет пепелище, но на нем можно будет выстроить что-то более глубокое, более национальное. Мы сможем построить что-то, чему мы научились за эти годы правления Лукашенко, чему мы учились в тени, чему мы учились в неформальном образовании. То, что мы узнали, мы применим на практике, когда Лукашенко уйдет.
Палина Бродик: А твои родители интересовались политикой? Рассказывали ли они что-нибудь о 90-х?
Марго Ворихова: А я даже не помню, чтобы рассказывали. Но я точно помню, что, когда мне было 6 лет, я спорила с бабушкой (она довольно такого пожилого возраста, человек советского прошлого из маленького города, который поддерживают Лукашенко). И я в свои шесть лет говорила о том что: «я не понимаю зачем Лукашенко, не понимаю, зачем функционирует эта система. Не понимаю, почему Беларусь такая, какая она есть». Я не знаю, откуда у меня взялось это знание, оно всегда было, возможно оно как-то идет со всего настроения общества в целом Беларуси.
Палина Бродик: Доверяет ли беларусская молодежь политикам старой волны?
Марго Ворихова: Нет, совсем.
Палина Бродик: Почему?
Марго Ворихова: Даже те, кто приходит сейчас, это люди, которые являются частью системы. Скорее всего, у них есть какое-то прошлое, которое позволило им стать частью этой системы, занять ту позицию, которую они занимают.
Палина Бродик: Ну а если говорить про оппозиционных политиков?
Марго Ворихова: А, оппозиционные, о’кей, тогда наверное в большей степени да. Но когда мы выбирали Тихановскую, мы выбрали ее как преемника для передачи власти. Мы не выбирали ее как политика, у многих сейчас просто есть ощущение того, что это все еще переходный момент, это все еще момент, когда мы не можем определиться с тем, как нам двигаться дальше, и кто будет нашим лидером. Для нас это больше момент, скажем так, перестройки своих ценностей, перестройки своего видения политики в целом.
Поэтому формировать какое-то доверие к политическим секторам сейчас очень сложно. Оно есть в определенной степени, точно больше, чем к Лукашенко. Но нам все еще сложно понимать, что такое хороший политик. Нам все еще сложно выбирать. Нам сложно понимать, что такое государство без единой власти, сосредоточеной в одном человеке, нам сложно выбирать команду. Нам сложно выбирать направление, а не человека. У нас все еще желание фокусироваться на том, что человек говорит, какие у него ценности, что он пропагандирует. Мы не выбираем направление его деятельности, мы не выбираем его программу президентскую, выбираем человека.
Палина Бродик: Каким должен быть президент или президентка новой Беларуси?
Марго Ворихова: Отражающим ценности беларусов, понимающим беларусов, демократичным, точно не диктатором. Точно не Лукашенко. Это должен быть человек, который понимает, что Беларусь должна меняться, чтобы белорусы изменились, что белорусы готовы меняться и что они готовы к переменам, а не к стабильности. Что они готовы претерпевать какие-то изменения и готовы переносить процесс изменений. Что они готовы к реформам, что они хотят реформ, что они не готовы к тому, чтобы дальше быть теми, кем они являются.
Белорусы изменились в корне, в своем сознании. Они понимают, что та система, которая есть сейчас, она не функционирует. Что нужно изменять все. Ну, тоесть, все государство в целом, перестраивать его заново, перестраивать его во всех его маленьких аспектах.
Нужно менять всех людей во всех структурах, менять их виденье и менять их подход к делу. И белорусы к этому готовы. Президент должен быть не президент, а должен быть человеком, который будет двигать реформы с белорусами, включая их процесс принятия решений, будет слушать их, и будет включать их мнение в свое.
Палина Бродик: Назови три главные ценности беларусов?
Марго Ворихова: Ой, сложно. Демократичность, ненасилие, и, наверное, с молодежной точки зрения, все-таки процесс принятия решений. Слышать все голоса.
Палина Бродик: И что для тебя Беларусь в трех словах?
Марго Ворихова: Это люди. Это спокойствие, но разграниченое спокойствие, которое передается в его упорядоченности. Беларусь — это про силу. Про внутреннюю силу людей. Про невероятную готовность людей бороться с чем-то очень глубоким, большим и, казалось бы, необъемлемым. Беларусь готова к тому, чтобы быть стойкой, сильной и независимой.
Читайте такоже: В Беларуси я научился быть свободным — шоумен Денис Дудинский