Фото с архива Андрея Дьяченка
Лучанин Андрей Дьяченко — один из тысяч украинцев, которые в прошлом году, 24 февраля, присоединились к рядам украинского войска. За плечами у него опыт участника АТО в рядах полка «Азов». В ходе полномасштабного вторжения он возглавил штаб подразделения Сил специальных операций ВСУ.
В 2014 году Андрей Дьяченко добровольцем присоединился к полку «Азов», который впоследствии стал полком Национальной гвардии. Сейчас он начальник штаба отдельного отряда специального назначения «Любарт» ССО ВСУ. Андрей вспоминает 2014-й и то, как принимал решение идти на фронт:
«Был конец мая 2014 года. Вообще психологически я понял, что поеду на войну, 12 апреля 2014 года. Это был день, когда банда Гиркина, ну тогда еще неизвестная банда, захватила Славянск и стало понятно, что в Крыму российские оккупанты не собираются останавливаться, будут события разворачиваться».
Сначала «Азов» не напоминал тот полк спецназначения, который впоследствии стал «страшилкой» российской пропаганды. Это была ватага молодых ребят, в основном футбольных ультрас или участников Майдана, рассказывает Андрей Дьяченко:
«Мне тогда было 24 года, я тогда был не самым старшим, конечно, но, скажем так, 80% личного состава были моложе меня. Поэтому буквально на моих глазах группка этих ребят превратилась сначала в батальон, потом — в полк, потом — в элитный полк. Безусловно, я убежден, что «Азов» входит в топ-5 лучших формирований украинской армии».
Читайте также: «Топили вчера снег, что посуду помыть» — как под обстрелами выживает Угледар
По словам офицера, после 24 февраля поменялась и война. Она стала гораздо более интенсивной, масштабной. Если во время АТО «прилет» пакета «Градов» был хоть и не редкостью, но событием, то уже «ковровые» бомбардировки и жестокие ракетные удары удивляют не всех. Кроме того, технологии, которые сейчас используются на фронте, намного прогрессивнее тех, которые были в распоряжении украинской армии в 2014-м, говорит военный:
«В 2014-2015 годах простой, элементарный беспилотник — это было что-то из разряда футуристических войн о будущем. Сейчас подразделение без беспилотника — то же, что взвод без гранатомета. То есть что-то такое немыслимое. Это огромное скачкообразное развитие технологий, когда появляется огромное количество софта, когда фактически у каждого командира отделения есть в руках планшет…».
Учитывая предыдущий военный опыт, Андрей Дьяченко до начала февраля не верил в возможность полномасштабного вторжения. Размышлял так: собранной группировки российских войск хватило бы для победы в 2014-м, но отнюдь не в 2022-м.
«И что война будет уже на 100%, я понял в тот день, когда Путин признал «ДНР» и «ЛНР». Если я правильно помню, это было 21 февраля. Когда я прослушал его пресс-конференцию, я понял, что все — надо готовиться вот уже, не «где-то возможно когда-то», а буквально это будет со дня на день», — говорит Андрей.
Читайте также: До сих пор не идентифицированы 143 тела: в Изюме перезахороняют погибших в российской оккупации
Поскольку с началом полномасштабного вторжения была угроза нападения с территории Беларуси, Андрей Дьяченко вместе с собратьями-азовцами остался на Волыни. Там они сформировали отряд «Любарт». Первые два месяца бойцы несли службу в формате добровольного формирования территориального общества, а в мае — легализовались в рядах Сил специальных операций ВСУ.
По словам Андрея, ССО — это род войск, предназначенный для нанесения противнику специфических точечных ударов. Но в реалиях войны приходится выполнять те задачи, которые требуют обстоятельства.
«Понимаешь, что если ты действительно приехал воевать, выполнять свой долг, то приходится делать то, что придется делать. И то, что ты боец сил специальных операций, не означает, что ты не будешь брать в руки лопату и копать окоп. Потому что есть у военных такая поговорка, что артиллерии безразлично, из какого ты спецназа», — говорит Андрей.
Военнослужащий подчеркивает: для украинцев эта война стала народной. Свидетельством тому является волонтерское движение:
«Наличие волонтерского движения — это одно из главных отличий Украины от России. То есть, для России – это война «по прихоти царя-батюшки», когда «уехавший» психопат-царь дал отмашку и погнал на войну. И у них почти отсутствует явление волонтерства. То есть, для них это такая «казенщина».
В то же время, признается военный, труднее всего — это нести ответственность за судьбу других, понимать, что от твоих решений зависят жизнь бойцов.
«Очень много молодых ребят в нашем отряде. И, когда ты где-то на мгновение себе представляешь, как надо будет звонить, не дай Бог, маме кого-то из этих ребят, и говорить, что, не дай Бог, ваш сын погиб, для меня эти моменты — самые тяжелые», — говорит военный.
Андрей Дьяченко согласен с тем, что постоянно подчеркивает высшее военное и политическое руководство: для Украины эта война может завершиться только победой, ведь замороженный конфликт — лишь отложенная во времени война.
Мирослав Ватащук, Луцк, Громадське радио
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.
Поддерживайте «Громадське радио» на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:
если у вас Android
если у вас iOS